— Я вырубился вчера на втором тайме, — фыркает Роб. — Утром пересмотрел моменты.

Он мычит и с аппетитом уплетает булочку, слушая своего собеседника, после чего усмехается:

— Парни вообще не промах. Я поставил на них, надо посмотреть, сколько получил. Разбогатею и умотаю куда-нибудь в Монако, если они будут продолжать в том же духе.

Энергично кручу головой и заставляю себя перестать слушать чужие разговоры. Я не понимаю, почему как только до ушей доходит что-то из спортивных новостей, я вдруг немею. Я не смотрю ни потому, что не хочу давить на рану, которая только заживает, а потому, что ничего не понимаю в хоккее, кроме того, что все мужчины, принимающие участие в этой игре, выглядят довольно устрашающе. И Эйден в том числе. Если его лицо когда-нибудь зарастёт щетиной, клянусь, возьму крест и начну размахивать им от страха. Мы хоть и коротко, но общаемся, периодически видясь.

— У них новый капитан, на вид слишком молодой, я думал поставят Эндерсона или Котена. Как там его фамилия?

Я почти проклинаю слух, который цепляется за слова Роба.

— Картер, — произношу я, понимая, что сделала это вслух, а не в собственной голове.

Умоляю, чтобы Роб не услышал, но он слышит и тут же возвращается ко мне, подкатывая кресло.

— Как ты сказала?

— Что? — задаю этот вопрос и понимаю, что он смотрит на меня, как на идиотку. В итоге, повторяю: — Картер.

— Точно, — энергично кивает парень. — Картер, крутилось на языке.

Он продолжает вести оживлённую беседу, а я нахожу наушники в сумке и наспех затыкаю ими уши, лишь бы не слушать Роба и собственные мысли, которые готовы начать диалог. Я знаю, как это начинается и чем завершается: в голове развивается тема с последующим вопросом: «А что, если?». Я ненавижу этот вопрос, потому что задавала его себе не меньше полумиллиона раз, хотя незачем. Я не желаю развивать эту тему.

И когда на следующий день прихожу на лекции, вовсе не думаю, что наткнусь на него, полагая, что Эйден ещё не вернулся. Судьба любит преподносить сюрпризы, потому что сразу после первой лекции я сталкиваюсь именно с ним. Я не знаю, случайность это или он ждал меня, но почему-то ставлю на первый вариант по причине того, что мы столкнулись из-за поворота, как во всех мелодрамах.

Эйден приподнимает уголки губ.

— Хотел тебе написать, — говорит он. — Привет.

— Зачем?

На его лице возникает секундное замешательство.

— Спросить, как дела.

— Всё в порядке, — мой привычный ответ.

— Ты постоянно так отвечаешь, — замечает парень, словно мой ответ должен быть во всех красках и подробностях. — Я не хочу, чтобы между нами был этот холод.

Окидываю быстрым взглядом студентов, что нас окружают и улавливаю заинтересованные в нём взгляды. Конечно, он и раньше привлекал внимание, но сейчас всё женское население или большая её половина кружит над ним и рядом с ним тучками. Я никогда не испытывала подобного давления, но сейчас оно стало в разы тяжелее. Даже если он разговаривает со мной, я чувствую, как кто-то где-то создаёт мою куклу Вуду и тыкает в неё иголками. Не самое приятное ощущение. Именно поэтому я всегда стараюсь завершить с ним публичный разговор как можно скорее, выбирая общение через сообщения, которые никто не видит и где я могу что-то рассказать подробнее. Мне приятно его желание учавствовать в жизни нашего ребёнка, но я не готова рисковать собой и малышкой внутри себя ради его близости. Можно сказать, что нас связывает чисто деловое общение.

— Нет никакого холода, я просто чувствую себя некомфортно.

В глазах Эйдена ловлю ту печальную вспышку, с которой уже знакома. Когда-то я говорила ему подобные слова, но сейчас всё связано с другим.

— Я думал, это уже пройдено.

— Так и есть, просто мне не нравятся те взгляды, которыми меня одаряют.

— Меня не волнует, кто и как на нас смотрит, если я хочу поговорить с тобой. Пожалуйста, не своди всё к негативу.

— Нет никакого негатива. Я чувствую их неприязнь, как будто отбираю конфетку. Это влияет не только на меня, но и на Сару.

У Эйдена вытягивается лицо.

— Сару? — тихо спрашивает он. — Это девочка?

Я не подумала, прежде чем сказать, за что мысленно ругаю себя. Кусаю губу и проглатываю назревающий ком из-за того, что уже неделю не говорила ему об этом.

— Да.

— Когда ты об этом узнала?

— Примерно неделю назад.

— И даже не хотела сказать мне? Я каждый раз спрашивал тебя, если ли какие-то новости, а ты предпочла молчать?

— Я не буду оправдываться. Я думала над именем, сказала бы тебе, когда остановилась на одном.

— Ты остановилась на Саре?

— Да.

Я уже думаю, что Эйден начнёт новый неприятный диалог, но на его губах вновь появляется улыбка.

— Мне нравится. Почему Сара?

— Не знаю, — жму плечами, потому что пришла к этому неожиданно. — Я писала небольшой список и убирала то, к чему не могла приручиться. Осталось Сара.

— Пожалуйста, не держи меня в стороне, я тоже хочу знать. Я буду в её жизни, Эмма. Ты не можешь скрывать, что у меня будет дочь и её имя. Ты уже смотрела кроватки и всё, что нужно?

— Ещё рано.

— А квартиру?

— У меня есть, где жить.

— Ты не можешь жить с незнакомой женщиной.

Становится дурно, обидно и я совершенно точно злюсь из-за его слов. Миссис Питерс заменяет многих. Я прониклась и привыкла, зная, что это взаимно. Она одаряет меня заботой и теплом, и я стараюсь делать это в ответ.

— Ты не будешь мне указывать, — отрезаю я.

Эйден выдыхает и проводит пятерней по волосам, взъерошивая их. Ставлю голову на кон, где-то со стороны слышу женские вздохни.