– Я знаю, что виноват. Прости меня. Ну? Простишь? Это было помутнение. Ты же знаешь, кто я такой. Проклятый Пожиратель.

Девушка почувствовала, что тонет в его печальных синих глазах. Джеральд просил с такой искренностью и горячностью, что ее сердце пропустило удар, а губы задрожали.

– Никогда не делай так больше, Джер! Слышишь? Второй раз я не прощу. Ты же знаешь, что я для тебя все сделаю, если попросишь. Но…

Он закрыл ей рот поцелуем. Саманта вздохнула, ощущая, как руки мужчины гладят ее затылок и спину. Его губы были нежными и ласковыми, слегка сладковатыми от виски. Она осознала, что не может уже сердиться. Только не в такой ситуации.

– Почему ты не говоришь, что я – грязное животное, и мне надо в душ? – Пробормотал он между поцелуями тем самым бархатным голосом, который заставлял ее колени подгибаться, а кончики пальцев – покалывать необъяснимым током.

– Тебе надо в душ, Джер, – послушно прошептала Саманта.

На самом деле, она обожала его любым. Не испытывала отвращения даже сейчас, несмотря на грязную одежду. Сэм всегда старалась принять Джеральда таким, какой он есть.

– Тогда поехали. Прихвати бутылку.

Он взял ее за руку и потянул за собой. Девушка без раздумий отбросила ручку и список и последовала за ним. Внизу живота сладко ныло от предвкушения ночи.

Саманта выгнулась и громко застонала, впиваясь острыми ногтями в спину Джеральда. Ее рот был широко раскрыт, а лицо искажено гримасой страсти. Простыни под ними уже успели сбиться в комок. Джеральд сделал еще один грубый рывок внутри тела девушки, впечатывая ее в свою кровать. Еще один стон и резкая боль в спине.

Он знал, что сучка расцарапает его, и в этот раз даже жаждал этих ощущений. Поэтому нарочно не церемонился, провоцируя ее. Саманта любила жесткий секс. Спину уже пекло адским огнем. Но ни виски, ни страстная партнерша, ни острые иглы ее ногтей не могли отвлечь Джеральда от ноющей боли в животе. Нет, рана не болела, ее там не было. Что же тогда?

Все, что он мог понять: эти ощущения появились, когда Мален ударил его, а узы джуниора не позволили ответить тем же, заставив лишь беспомощно корчиться от боли и унижения. Джеральд ненавидел это чувство. Чувство собственной слабости. Даже больше, чем чувство одиночества. К одиночеству можно привыкнуть. К слабости – нет.

Первое, что ощутил Джеральд, убедившись, что Камилла мертва, – беспомощность. Она лежала на земле, среди сухой листвы в лесу, где он ее нашел. Бледное лицо жены с застывшим поверх его плеча взглядом казалось наполнено немым упреком. У нее всегда были такие живые зеленые глаза. Такие свежие розовые щечки. Такие красивые длинные волосы. Все испорчено. Все перемазано кровью, словно неряшливый художник решил в сердцах закрасить свою работу, потому что она показалась ему бесталанной.

Если бы Джеральд знал, как вернуть время назад, он бы все изменил. Сам не знал, что именно, но он должен был что-то сделать, он должен был что-то…

Но что? Кто-то кричал, и, кажется, это был он сам. Чем еще, кроме крика, можно было выразить потерю? Этот противный звук резал по ушам, бил по нервам. Джеральд подхватил Камиллу за плечи, прижимая к себе и не обращая внимания, что ее кровь теперь и на нем. Тяжелый запах забивал ноздри. А ведь от нее всегда пахло только цветами. Как он любил ее запах! Запах, напоминающий ему о родных горах весной, когда цветет вереск. Все потеряно. Все. Родина, любимая женщина, смысл…

Хотя нет, смысл оставался. Джеральд вспомнил о нем, когда за спиной хрустнула ветка и чья-то грубая рука оторвала его от тела жены. Пальцы вцепились в волосы, оттягивая голову нахад, а горло царапнуло острое лезвие.

– Она умерла недавно? – раздался над ухом голос врага.

Джеральд вынырнул из глубины своего горя, ориентируясь на голос лорда Малена, и почувствовал себя неожиданно живым. Вот он – смысл. Последняя просьба Камиллы. Только ради нее он будет жить, пока жив его враг.

– Да…

– Что она сказала перед смертью?

– Ничего.

– Врешь!

Джеральд почувствовал, как кожу защипало в том месте, где лезвие ножа разрезало ее. Он упрямо поджал губы.

– Сопливый щенок! – встряхнул его лорд Мален. – Ты ведь знаешь, кто я?

– Пожиратель.

– Знаешь, что мне нужно было от твоей жены?

Зачем он спрашивает, если и сам знает ответ?

– Да.

– И кто теперь все исправит? Ну? Я тебя спрашиваю, мальчишка. Кто исправит эту глупость?

Джеральд не мог даже пошевелиться. Струйка крови стекала по шее, щекоча кожу. Почему лорд Мален просто не прирежет его? Зачем играет? Он молился сейчас только о том, чтобы Пожирателю не пришло в голову читать его мысли. Джеральд был не уверен, что сможет спрятать то, что знает, хоть Камилла и показывала ему, как это делать. Он чувствовал себя беспомощным, как котенок, и это поднимало внутри волну злости. Он должен помешать лорду Малену. Должен отомстить. Как – придумает потом. Но откуда взять сил?