А может, суть в деньгах? Может, я все это делаю, подсознательно уповая на большие заработки?..

Я был маленький, и была война.

Умерла наша соседка-старушка. Кажется, от тифа.

Ее похоронили, как хоронили в те суровые военные годы. На гроб тратиться не пришлось, потому как старушка еще за несколько лет до смерти припасла себе гроб и хранила его на чердаке.

Старушку, как и всех одиноких людей, очень скоро забыли бы. Но ее помнили долго. И не потому, что как-то особо чтили.

Дальние родственники старушки обнаружили в ее обитом жестью и украшенном медными гвоздями свадебном сундуке богатейшую коллекцию бумажных, денег. Царские - с двуглавым орлом и дашнакские - с прялкой - достались нам, ребятишкам. Мы попытались подсчитать всю сумму, но не смогли. Там их, наверно, было несколько миллиардов. Говорили, что особенную страсть старушка питала к красным тридцаткам,- и родственникам досталось несколько десятков свертков с ними. Я по сей день не могу понять, на что ей была эта коллекция. И сейчас у меня перед глазами ее сгорбленная фигура - тщедушная, жалкая и убогая.

Нет, деньги нужны только на жизнь, обычную, неприхотливую.

В любых обстоятельствах я все тот же Левой. Левон, у которого есть свод принципы, за кои он себя и уважает.

Левон, у которого вчера произошел с женой весьма досадный инцидент и который сегодня не пошел домой обедать.

Но для чего человек живет?..

– Для чего живет человек, Седа?
– спросил я.- Для чего?

– Спятил?

– Нет, скажи: для чего человек живет? Для чего живем мы?

– Потом,- сказала Седа,- дотом поговорим.

– Вот Джуля бы сразу ответила,- заметил я.

– Кто это, Джуля?
– спросила Седа.

– Моя двоюродная сестра.

– Да?!
– усомнилась Седа.- А что бы ответила двоюродная сестра?

– Сказала бы, что люди живут для того, чтобы построить коммунизм. Ей вообще все ясно, все известно. И попробуй скажи ей, что ты не сумела и никогда не сумеешь ответить на мой вопрос. Коммунизм мы строим, чтобы человечеству жилось лучше. А теперь представим, мы уже.построили коммунизм. Во всем мире. Думаешь, тогда этот вопрос больше не будет возникать? Будет. Более того, я считаю, что при коммунизме, даже в анкетах, при поступлении на работу, будет такой вопрос.. К примеру: "Для чего вы живете?", или: "Нужны ли вы обществу?", или...

Седа вскочила с места и. кинулась к пробиркам, в одной из которых выпал oсадок в виде сгустка.

– Человек живет, чтобы познать себя!
– сказала она твердым голосом.

– Старо,-махнул я рукой.-Мне нужно что-нибудь поновее.

– Желаемое ты обретешь на старости лет, когда будет прожита большая часть твоей жизни,- сказала Седа.
– Пиши...

Она продиктовала показания измерительных приборов.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Во дворе у нас высилась, гора - остатки строительного мусора, забытого рабочими, возводивлшми дом. Летом, когда ветер поднимал пыль, гоняя ее по двору, жильцы на чем свет стоит ругали тех нерадивых строителей.

Потом выпал снег, укрыл гору, и тогда она обернулась бурной радостью для детворы...

Было около одиннадцати, когда я лодошел к дому. У горки еще царило оживление. Я подивился родителям, позволявшим детям оставаться на улице в столь поздний час.

Но, подойдя поближе, увидел, что это были взрослые, то есть Сами родители. Они лихо съезжали с горки по ледяной дорожке.

Постоял несколько минут с этими веселыми .людьми, явно мешая им,- они то и дело толкали меня, взбираясь на горку. Хотел было тоже попробовать скатиться разокдругой, но раздумал и направился домой.

Я решил, что, кроме исповеди об удачно проведенном опыте, ледяная горка тоже неплохой предлог для примирения с Асмик. Уговорю ее, спустимся покататься. Достаточно пару раз слететь по льду вниз, и мы уже ничем не будем отличаться от наших счастливых соседей...

Толкнул дверь нашей комнаты и вошел. Никого... И на столе никакой записки.

За дверью послышались шаги. Я обернулся. В дверях стоял Ваган.

– Асмик ушла, - сказал он.

– Знаю... Входи.

Ваган вошел и притворил за собой дверь.

– Я только пришел с работы - знаешь ведь, с рождением ребенка стараюсь ни на минуту не задерживаться...

– Дальше, дальше...- нетерпеливо потребовал я.

– Смотрю, Асмик выходит мне навстречу с чемоданом в руке,- продолжал Ваган.- Спросил, не помочь ли. Она отказалась. Да еще нагрубила, не лезь, говорит, когда не просят. Удивительный народ эти женщины, Левон-джан!.. Что скажешь?

– А дальше что?

– Ничего. Подхватилась с чемоданом и была такова.

– Чемодан-то, наверное, не пустой, а?