Наконец, именно Морозов, не без участия Николая Петровича Старостина, сыграл свою роль в футбольной судьбе еще одного спартаковского дублера, воспитанника спартаковской школы Игоря Корнеева. Отвечавший много лет за призыв – тогдашнюю селекцию – в ЦСКА Николай Маношин рассказывал: «В то время я создавал команду ЦСКА-2. Звонит мне как-то Николай Петрович Старостин: „Николай, я тебя прошу, там парнишку хорошего призвали – выдерните его. Пусть у вас поиграет“. Ну, вызвал я Корнеева на просмотр из какой-то элитной части в Подмосковье. Тапочки нашли ему, майку… Вышел на тренировку. Конечно, что он там мог после части особенного показать! Но видно было: игрок с головой, техничный… Написал я рапорт командованию о переводе в ЦСКА-2. А Четвериков, тренер, особенно в новобранца не верил, мол, тихоход и прочее, и не всегда ставил в основу. Я тогда настоял, чтобы Игорь играл постоянно. Чего ему беготней заниматься! Мяч держит, чувство гола есть – выскочит, забьет! И действительно, заиграл Корнеев. Потом его Морозов взял к себе в основу…» 448 .

С годами, с мудростью приходит несколько иное понимание людей и их поступков, нежели в юности. Дмитрий Галямин отыграл под руководством Морозова все четыре его «армейских» года, и все это время не слишком ладил с наставником, а в конце 1987 года, когда уход Морозова был предрешен, и вовсе пошел с ним на прямой конфликт, спустя много лет признался: «Шли последние игры чемпионата, и Юрий Андреевич высказал все, что обо мне думает: „Наконец-то я с тобой прекращаю работать!“. А я ответил примерно тем же. Но прошло время, и я понял, как много мне дал Морозов за четыре почти невозможных года. И не мне одному. Понял, только когда сам стал тренером. Морозов учил играть в футбол, пусть и своими методами – палкой, беготней, руганью. Но это давало результат…» 449 .

Вернемся, однако, в январь 1977 года. «…Дворец спортивных игр «Спартак» в Сокольниках в эти дни отдан в распоряжение футболистов, которые уже в морозном январе ведут подготовку к недалекому новому сезону…» 450 , – сообщила газета «Труд» 13 января, поделившись наблюдениями: «…Быстро разбегается Папаев, получает точный пас от Кокорева, мощно бьет, но Прохоров в стремительном прыжке успевает парировать мяч. Едва он успевает встать, как следует еще один не менее сильный и точный удар… Тренируется московский «Спартак». Ежедневно по три часа проводят москвичи на этом гостеприимном футбольном поле под крышей. Чувствуется, что игроки с охотой ведут занятия, полны желания как можно быстрее обрести спортивную форму…» 451 . И порадовала читателей первыми, как теперь принято говорить, «трансферными» новостями: «У команды новое руководство – заслуженные мастера спорта К. Бесков, Н. Старостин и мастер спорта, кандидат педагогических наук Ю. Морозов, работавший в прошлом сезоне со сборной СССР. Читатели «Труда» в своих письмах спрашивают о переменах в составе спартаковцев. Можем сообщить им, что из-за травм закончил играть Осянин, призван в ряды Советской Армии Редин. Освобожден из команды Рахимов…» 452 .

Карьера Владимира Редина на этом фактически завершилась – впереди были два сезона в смоленской «Искре», недолгое пребывание в 1979 году в куйбышевских «Крыльях Советов», выступления в ГДР за «Мотор» из Ваймара, потом и вовсе на любительском уровне в столичном «Красном Октябре» и скорый уход из жизни в 1993 году в возрасте 41 года.

А Радий Рахимов, пусть и не выступал больше в высшей лиге, оставил о себе добрую память в Волгограде и Астрахани, отличаясь завидной результативностью. Волгоградские болельщики со стажем с улыбкой вспоминают, как на трибунах во время матчей выступавшего тогда во второй лиге «Ротора» на мотив гимна СССР распевали: «Рахимов, Гузенко и Вася Циценко…».

Как вспоминал много лет спустя Рахимов, уйти из «Спартака» он решил после стычки с Анатолием Крутиковым в конце сезона 1976 года, хотя Бесков и предлагал ему попробовать себя в обновленной команде: «Для меня все определилось в матче с дублерами киевского „Динамо“. Мы проиграли, но единственный мяч в их ворота провел я. После матча тренер всех собак решил на меня навешать, начал оскорблять. Я не сдержался и сказал все, что о нем думаю. Перед началом следующего сезона в „Спартак“ пришел великий Бесков, который, узнав о моем решении уйти, захотел пообщаться. Он пообещал дать шанс проявить себя, но мне хотелось большей определенности. Я уже был женат, воздушных замков не строил, к тому же из Волгоградского института физкультуры, где я учился, пришел четкий сигнал: не вернешься в „Ротор“ – отчислим из вуза. И я вернулся…» 453 .

Три года подряд Рахимов забивал в составе волгоградской команды более десятка голов за сезон. В 1979 году Рахимов вернулся было в родные края, в ташкентский «Пахтакор». Тем более, что в Волгограде его «…убрали из команды. Однажды я элементарно проспал, не вышел к автобусу, который отвозил команду на игру, и по возвращении устроили показательную порку. <…> Вернулся в Ташкент, а играть не дают. Какой-то начальник от волгоградского футбола мне вслед прислал „телегу“, что я рвач и хапуга, ушел из команды из-за того, что не устраивали финансовые условия. <…> В Ташкенте полгода играл за дубль, ждал, когда снимут дисквалификацию, но чувствовал себя все хуже. Ноги отнимаются, какие-то страхи, словно умирать приехал. Меня тренер спрашивает: может, уйти хочешь? Сказал, что хочу и готов вернуть так называемые подъемные. Так и сделали. Я вернулся в „Ротор“, а команда „Пахтакор“ через три месяца погибла в авиакатастрофе…» 454 .

Самым ярким – и последним для него в «Роторе» – стал сезон 1980 года, когда ему удалось отличиться 26 раз в 37 матчах и стать лучшим бомбардиром волгоградцев. Что не помешало руководителям вновь убрать его из команды: «…«Ротор» выиграл спор среди сильнейших команд РСФСР, боролся в стыковых за выход в первую лигу, но проиграл. И вдруг пошли кривотолки, что мы не захотели выходить в первую лигу. Причем именно я и защитник Толя Коваль! Глупость несусветная, объяснять истоки которой не имеет смысла. Когда проанализировал, кто что говорит, понял: надо уходить. И мы ушли в Астрахань…» 455 .

В «Волгаре», выступавшем также во второй лиге, Рахимов и завершил спустя год в 29 лет карьеру, в последнем своем сезоне в большом футболе забив 25 мячей в 31 матче. И вновь не обошлось без скандала: «…Оплата была – будь здоров. Это и стало причиной очередной „телеги“. Тогда все получали неофициальные доплаты, и все об этом знали, но время от времени кто-то „сгорал“. Я знал, кто написал на меня „телегу“, знал, что причина в зависти, что меня считают рвачом…» 456 .