В окно постучали. Снова чудится? Нет. Точно стучат. Подойти, глянуть? Страшно. Гведолин побоялась, что не дойдет. С утра она попробовала встать, чтобы самой дойти до горшка, но получилось плохо — в глазах заплясали желтые точки и комната начала меркнуть, плавно погружаясь во тьму. Пришлось откинуться обратно на подушку. Перевести дух.

В обед она попробовала снова — тот же результат.

Что же, можно попытаться и сейчас. Гведолин медленно встала. Держась за стену, добрела до окна. Всмотрелась в тьму по ту сторону стекла. Да и нет там никого, видимо, все еще сказываются последствия опьяненного настойкой разума.

Вдруг со стороны тьмы возникла рука, оперлась на стекло. Затем нарисовались нос, рот, густые, побеленные инеем брови. Светлые волосы, выбившиеся из-под шапки. И сам человек.

— Гвен, открывай скорей, — раздался приглушенный, чуть хриплый голос человека из тьмы.

Терри. Терри?

Трясущимися руками Гведолин нащупала ручку на створке рамы. Долго, очень долго раскачивала ее, тянула на себя, пытаясь распахнуть окно. Похоже, рама подмерзла и прилипла, и теперь никак не хотела поддаваться.

Вконец выбившись из сил, последним натужным рывком она все же открыла окно. От обжигающего морозного воздуха закружилась голова и Гведолин упала бы, если бы Терри не подхватил ее, белкой перемахнув через подоконник.

Поднял на руки, бережно отнес на кровать.

Тулуп у него восхитительно холодный, а на воротник налипли маленькие прозрачные льдинки.

— Что ты здесь делаешь? — устало и все еще не веря, что это и правда он, спросила Гведолин.

— К тебе пришел. — Терри закрыл окно, снял и повесил на спинку стула тулуп. Виновато оглядел пол — весь в мокрых разводах от растаявшего снега. — А лазить через окно у нас уже, наверное, традиция.

— Как же ты залез? По дереву? — Предположила Гведолин, хотя веток с ее кровати видно не было. — А вдруг бы сорвался? Вряд ли ты лазишь лучше меня.

— Да ну, брось, — отмахнулся Терри. Подмигнул и растянул губы в насмешливой улыбке: — С первого этажа невысоко падать.

Первый этаж, вот как. А она и не знала.

— Отчего же днем не пришел?

— Не все так просто. — Терри поискал глазами, куда бы сесть, но на стуле висел мокрый тулуп и он, не найдя ничего лучше, уселся прямо на кровать. — Невестушка моя, век бы ее не видеть, оказалась чересчур ревнива и завистлива. И богата. Этот факт я только недавно выяснил. Вот она — главная причина поспешной свадьбы. Впрочем, я так и думал. Девка — перестарка, замуж хочется, а никто не берет. Даже на богатство не нашлось охотников. Некрасива, неумна. Но работящая. Вот моя мать и позарилась… Да еще выяснилось, что следят за мной. Куда пошел, что делал. И девке этой, значит, докладывают. Она — своей матери, та — моей. А моя после мне пересказывать начинает. Да с такой присказкой и подробностями, что я и сам порой дивлюсь, до чего же жизнь моя богата и разнообразна оказывается!

— Что делать думаешь? — кисло спросила Гведолин.

— Бежать. Как мы и собирались. Сегодня. Я уже все приготовил, сумку дорожную за окном оставил.

— Вот как… Тогда счастливого пути, Терри. — Она судорожно сглотнула. — И удачи.

— Удачи? Спасибо. Удача нам понадобится.

— Нам?

— Нам. Мы убежим вместе. Я за тобой пришел, Гвен.

— Я… знаешь, Терри, я не смогу сейчас бежать. Я еще не вполне поправилась. Вернее, вовсе не поправилась. Понимаешь?

— Понимаю. Я не брошу тебя. И без тебя не уйду.

Как трогательно. И зачем ему это? Бежал бы один, больше толку было бы от всей этой затеи. Но при одной мысли о том, что он сейчас уйдет, становилось невыносимо тоскливо и одиноко, а к горлу подкатывал тугой комок.

Помолчали. Задумались, каждый о своем.

— Терри…

— Да?

— Там все сгорели…

— Знаю. В газете читал. Не думай об этом.

Он придвинулся ближе, притянул ее к себе, зарылся лицом в волосы.

Гведолин вздрогнула от прикосновений.

— Больно?

— Да, немного… Просто у меня ожоги и… не смотри на меня.

Комната освещалась лишь лунным светом. Удивительно, до чего им сегодня повезло — женщину с отравлением, лежавшую на соседней кровати, вчера отпустили домой. Вылечилась, говорят. А новых больных не поступало. Они одни.

Знаки повсюду.

— Почему? Мне нравится на тебя смотреть. Я не знал, что ты пострадала. Правда не знал, Гвен. И ты поправишься, обязательно. А я подожду.

— Где? Ты из дома ушел. Ведь не вернешься?

— Не вернусь. — Терри нежно погладил ее по щеке. — У знакомых переночую. Они обещали… приютить на время.

А если выздоровление затянется? Сегодня она еле смогла встать, чуть сознание не потеряла. Но она постарается. Очень постарается выздороветь. Еще не хватало стать для Терри обузой. Хотя…

— Терри?

— Слушаю.

Ей надо спросить. Страшно, неловко и нелепо спрашивать о таком. Но ей нужно знать. Сейчас или никогда.

— Послушай, когда мы познакомились… Как ты… почему я…