На следующем снимке была запечатлена следующая минута. Её лицо, принявшее раздраженно испуганный вид, занимало половину фотографии. Джеймс был на заднем фоне. Косил взглядом на неё и улыбался. Ей нравились оба снимка, наиболее тронувшие ранимую душу.

— Можешь забрать себе, — Дункан разрушил тишину, обратив на себя внимание. Фрея подняла на парня стеклянные глаза и громко шмыгнула носом, выдав натянутую улыбку. — Ты хорошо влияешь на него, знаешь? — произнес парень, повернув к себе вторую фотографию, вызвавшую на лице улыбку.

— Кажется, меня он меняет к худшему, — ответила с иронией, проведя ребром ладони по щекам, когда по ним вниз вдруг заструились слезы.

— Ты всегда была бунтаркой. Достаточно нерешительной бунтаркой, но всё же умела удивлять, — он улыбнулся, подняв на девушку глаза. Фрея и вовсе размякла. Глаза покраснели, губы искривились в подобие улыбки. Дункан вернул фотографию, взяв кузину аккуратно за руку. — Я передам ему, что ты приходила, и завтра он непременно будет у твоих дверей. Обещаю.

— Я буду занята несколько следующих дней, поэтому не стоит. Передай лучше, что я буду ждать его на выставке в следующий понедельник. Буду рада и тебя видеть, — Фрея поднялась с места, окончательно готовая к уходу. Дункан задержал её, по меньшей мере, ещё на полчаса, но дольше точно не было смысла оставаться.

Парень был намерен проводить её домой, но Фрея учтиво отказалась. Дорога ей нужна была для раздумий, которым Дункан был намерен помешать. Она попросила дать ей конверт для фотографий, чтобы сохранить их, как ценность, делиться которой не была намерена с кем-либо. Она нуждалась в этих снимках, но не как в напоминании, но ещё одном подтверждении, что они были настоящими, а моменты, даже застывшие навеки, живыми, как ничто другое.

Ноябрьский вечер кололся холодом. Фрея облачила руки в перчатки, застегнула пальто на все пуговицы, натянула на уши безобразную шапку, но ветер всё равно нещадно бил по лицу. Он запутался между верхушек голых деревьев и громко свистел, извещая всех о своем гневе, причин для которого было не так уж много. Фрея надеялась встретить по пути Джеймса, но попытка хотя бы узнать его была тщетной, поскольку ей пришлось опустить голову вниз в сопротивление стихии, надвинувшейся на город.

Улицы были почти пустынны. Фрея не наблюдала многих прохожих, хотя время ещё не было столь позднее. Виной тому была исключительно отвратная погода. Радовало лишь, что небо не пустило капли дождя, что должны были вовсе держать город под замком. Ей же хотелось всего лишь быстрее добраться домой, где было тепло и уютно. Если бы ещё там её ждал Джеймс, о большем она не могла бы и мечтать.

Пронзительный крик заставил Фрею замедлить шаг. Сердце пропустило боязливый удар. Она остановилась и прислушалась, но кроме завываний ветра более не могла распознать другого звука, будто крик прозвучал лишь в её голове. Фрея медленно двинулась дальше, продолжая оглядываться вокруг, когда ветер продолжал толкать в спину. Повсюду горели фонари, но не было ни единого намека на чье-либо другое присутствие.

Воздух пронзил ещё один надорванный крик, что наверняка принадлежал женщине. Фрея сняла дурацкую шапку, и звонкий шум сорвавшегося ветра болезненно тронул слух. Казалось, уши скрутились от холода, но она старалась внимательно прислушаться к окружающим её звукам, опасливо оглядываясь вокруг.

Ступала медленно, целенаправленно двигаясь туда, откуда, как ей казалось, был слышен крик. Держалась ближе к проезжей части дороги, где изредка проезжали автомобили. Смотрела внимательно направо и налево, пытаясь поймать краем глаза хоть какое-нибудь движение, но, кажется, ветер мог пробудить только призраков, что теперь преследовали Фрею, сводя с ума голосами, застрявшими в глубине свихнувшегося разума.

Фрея встрепенулась, когда в подворотне заметила двигающиеся тени. Отчетливее стали слышаться человеческие голоса, растворяющееся в свисте пронзительно холодного ветра. Она оторопела, пытаясь разобраться, в чем было дело, что было сложно, когда свет фонаря едва доставал до того места, где все собрались.

Тяжелое спертое дыхание нескольких человек, выходившее горячим воздухом из груди, смешивалось с женским мычанием и безмолвным плачем. Фрея осмелилась осторожно ступить чуть ближе, как вдруг сумела рассмотреть знакомые черты лица парня, который более остальных оглядывался испугано вокруг. Это был Реймонд. Его руки были спрятаны в карманах пальто, он нервно кусал губы, будто дожидался своего выхода, когда остальные орудовали ногами и руками, со всей силой, избивая несчастную. Ещё один шаг позволил Фрее расслышать знакомые слова, неизменно взывавшие к тошнотворному беспокойству — «грязная еврейка».

Не теряя более времени, Фрея на ватных ногах отошла в сторону, только чтобы оказаться у двери противоположного дома и начать выстукивать в неё сжатыми в кулаки обеими ладонями. Когда ответа не последовало, принялась стучаться в окна, в которых ещё сохранялся теплый свет домашнего очага. Стучала и оборачивалась, испытывая страх перед тем, как будет поймана парнем прежде, чем кто-то выйдет на помощь.

— Какого чёрта ты делаешь? — Реймонд пересек улицу и оказался рядом в мгновение ока. Он был сердит, но в то же время немало напуган её попыткой разоблачить его и компанию.