— Всё в порядке. Мы можем идти, — сообщила Фрея. Голос у неё был уставшим и непривычно угрюмым. — Было достаточно пообещать, что за праздничным ужином я сяду рядом с ним, а не с тобой, — произнесла предусмотрительно осторожно.

— Прости, за каким это праздничным ужином? — Джеймс поднялся с дивана и подошел к ней, продолжая сжимать в одной руке книгу.

— Давай, просто уйдем наконец-то отсюда. Я тебе всё объясню, а ты не будешь горячиться и спокойно выслушаешь меня. Только если не хочешь снова поссориться.

Джеймс не хотел. Ему пришлось согласиться на простое условие девушки, к тому же он и сам торопился уйти из дому, пока родители не успели вернуться.

Они вышли на заснеженную улицу и двинулись вперед пешком. Он спрятал книгу во внутренний карман пальто, не желая оставлять её в доме. Она по-прежнему дорого ему стоила. Фрея взяла Джеймса под руку и, пытаясь заглянуть ему в глаза, ударилась в объяснения.

Положение дел было предельно ясно. Лесли подвернула ногу и не могла вернуться домой раньше Рождества, просить вернуться миссис Томпсон было уничижительно низко, да и к тому же бесполезно, а за всё время доселе на объявление о поиске кухарки никто не окликнулся. Все слишком усердно готовились к празднику в собственном доме, чтобы хоть немного скрасить его в чужом. Для поиска новой прислуги было неподходящее время. На Рождество они оставались без праздничного ужина, без которого всё празднество теряло своё значение.

— Алисса, кажется, умеет готовить, — возразил Джеймс, вспомнив их совместный вечер накануне возвращения Джона, что выбило всех из колеи.

— Она моя гостья. Я не могу просить её прислуживать нам, — фыркнула Фрея. Это действительно не было на неё похоже — рисковать своей гостеприимностью, стирая призрачные рамки приличия.

Появиться на праздничном ужине в доме Кромфордов была идея Алиссы. Она не представляла, что означало провести хотя бы несколько часов в компании тех снобов, которых радо приветствовала мать Джеймса, но после всех рассказов Фрея должна была понимать, почему он с большей радостью хотел бы избежать устроенного торжества.

— Я бы не стала просить тебя, если бы ситуация не была безысходной. Пожалуйста, Джеймс, всего несколько часов. Обещаю, что в этот раз ты не заскучаешь, — Фрея подбадривающе улыбнулась, но её энтузиазм не был заразителен.

— Боюсь, если рядом с тобой будет сидеть Оливер, то заскучаешь как раз таки ты, — его почти рассмешил её обернувшееся за доли секунды нахмуренное выражение лица. — Мне ведь позволено подумать об этом? — его тон стал намного мягче, хоть Джеймс и оставался упрямым в своем решении.

— Только, если после тщательного обдумывания ты согласишься, — Фрея бегло коснулась холодными губами щеки Джеймса.

— А ты не так проста, как кажешься, — он не удержался от улыбки.

— Иначе у меня не было бы шанса обратить твоё внимание, — девушка улыбнулась в ответ, прежде чем коснуться его губ, привстав на цыпочках. Фрея первой разорвала их поцелуй, и едва Джеймс сумел сообразить, бросила ему в лицо горсть снега и принялась убегать. Тогда он слепил огромную снежку и бросил девушке в спину, погнавшись за ней.

Напряжение последних дней спало. Не было скандала с Джоном, препираний с Мартой и объяснений перед Оливером. Исчезли недомолвки между ними двумя, хоть впрочем, так и остались нерешенными. Они оставили вопросы на потом в надежде на то, что для них ещё оставалось время, ускользающее сквозь пальцы. Существовало только короткое «сейчас», когда эфемерное «завтра» утопало в неосязаемой бесконечности. Всё, что было потом, становилось неважным, покуда уловить его всё равно было невозможно, в отличии от момента, след которого всегда оставался в памяти.

В холодной отчужденности зимы, они были, как никогда прежде, безмятежны. Дурачиться оказалось намного проще, чем спорить. Если бы последнего можно было избежать, чтобы прибегнуть к первому.

Они вернулись домой промозгло замерзшими — лица были испещрены красными морозными пятнами, пальцы окоченели, волосы, в которых растаял снег, стали жесткими. Они были уставшими, но всё же когда обнаружили, что оказались дома одни, не преминули воспользоваться моментом. И когда Дункан показывал Алиссе свои излюбленные в городе места, Джеймс и Фрея уединились в комнате парня.

Дункан решил остаться, невзирая на то, что билеты на поезд уже были куплены. Он позвонил домой, не сообщив о своем решении никому кроме кузины, которая была рядом. Мистер Певензи сперва поговорил с сыном, но намного дольше длился его разговор с Фреей. Дункан внимательно наблюдал за сменой выражения лица девушки, но она быстро избавилась от маски беспокойства и приняла безмятежность. Было сложно понять, о чем шла речь, когда всё, что делала Фрея, это вторила односложными ответами и улыбалась, накручивая на палец телефонный провод. В конце концов, она, сохраняя улыбку, попрощалась с дядей и положила трубку.