— Я не верю в подобное. Глупые оправдания и только. Если поступки человека гадкие, гадкая и его сущность, — Алисса подняла в воздухе руки. — Подобные утешения придуманы для мечтателей, не желающих видеть действительность такой, какой она есть.

— Если я во что-то верю, так исключительно в то, что мы замечаем лишь ту сторону человеческой души, что нам позволено видеть. Ты и сама совершенно не такая в отношении к другим — холодная, немного надменная и порой даже заносчива. Но мне позволяешь видеть себя иной — заботливой, доброй и справедливой, — Фрея наклонила голову, встретившись взглядом с подругой. Алисса нахмурилась, негласно соглашаясь со всем сказанным. Фрея умела быть убедительной вопреки отсутствию самонадеянности. — Не хочу выгораживать Джеймса и не собираюсь делать это когда-либо, но и у него должна быть уязвимая сторона. Наверняка с ней знакомы Спенсер и Дункан.

— Наверняка и ты, — вторила Алисса, вынудив подругу грустно усмехнуться.

Фрея замотала отрицательно головой, принимая подобное предположение за глупость. И только в попытке уснуть она вдруг вспомнила их прогулку, длившуюся всю ночь. Они начали с молчания, которое Джеймс нетерпеливо разрушил — «Иногда, когда я смотрю на небо, мне хочется в нем раствориться». Это показалось ей глупостью, которая вынудила её улыбнуться, но, тем не менее, она была знакома с этим желанием не меньше. Касалось, оно по большей мере людей, а не неба, но ощущение было схожим, что заставило Фрею почувствовать, будто схожими в чем-то были они сами. Был ли это тот самый момент уязвимости? В любом случае её собственной.

Распогодилось только несколько дней спустя. Воздух продолжал хранить влагу, холод колол открытые участки кожи, вынуждая людей кутаться в более теплые одежи. Небо сохраняло угрюмую серость, но дождя больше не было. Пускалась в россыпь мелкая морось, но ливней на улицах Оксфорда в следующие несколько дней больше не наблюдалось.

После занятий Алисса встретила Фрею около столовой, чтобы выбраться на небольшую прогулку. Они обошли несколько гастрономических магазинов, где Алисса под влиянием осени выбрала небольшую тыкву, чтобы сделать пирог по старому рецепту матери, а кроме того остальные ингредиенты четко по списку, написанному заранее. Фрея пребывала в восторге от этой идеи и вызвалась помогать подруге, хоть и с предчувствием того, что в большей мере будет мешать, но всё же занятие это выдавалось интересным. Ей никогда прежде не приходилось готовить. В доме всегда была кухарка, занимающаяся этим. Миссис Томпсон, мать Джона, была превосходной в этом деле, а потому была неотъемлемой частью дома вот уже на протяжении пятнадцати лет.

Фрея забрала с почты письма — от Оливера и Джона. Согласно строгим подсчетам её письмо должно было найти парня только теперь. В Америку корреспонденцию доставляли долго, поэтому должно быть это письмо было отправлено прежде, чем парень успел получить ответ.

Она не почувствовала ни трепета, ни страха, снедающих изнутри прежде. Нашла в себе даже некий интерес к тому, что Джон мог написать в этот раз. Надеялась представить между вытесненных крепкой рукой строк себя, если бы у неё нашлось больше отваги оставить отца одного. Получилось бы у них что-либо, если бы они сбежали вместе? Сумела бы Фрея устроиться или жалела бы о содеянном решении? Научилась бы любить парня или возненавидела бы его ещё больше? Смогла бы найти себя среди шума большого чужого города или потеряла бы навсегда?

Разум подкидывал угрюмые сюжеты развития событий, разбивая прежние надежды вдребезги, растворяя их в воздухе, пока внутри не оставалась зияющая пустота. Джон был далеко, но, казалось, что так было уже давно. Даже когда они были вместе, Фрея сама была намного дальше, чем теперь был парень. Витала между страниц излюбленных книг, отчаянно пыталась убедить себя в подлинности придуманного ею сюжета, отказываясь быть с собой до конца честной. Реальность ударила по голове обухом, вынудив очнуться от продолжительного сна, в котором Фрея потерялась. Вернуться в действительность оказалось намного сложнее, чем погрузиться в забвение.

— Как себя чувствуешь? — спросила Алисса, кивнув на письмо, что Фрея мяла неуверенно в руках.

— Думаю, менее взволновано. Это, наверное, к лучшему, — хмыкнула девушка. — Помочь тебе? — она указала на тыкву, прижатую подругой к животу. Сбоку болталась платяная сумка с другими продуктами, которую Алисса согласилась передать Фрее.

Они остановились посреди дороги, когда Алиссу вдруг кто отдернул за локоть. Она резко обернулась, что следом за ней сделала и Фрея, пока не почувствовала, как из пальцев ускользнуло злосчастное письмо. Обернулась в сторону и заметила Джеймса, который с глупой ухмылкой на губах читал имя отправителя. Самонадеянно протянула руку вперед, но парень сделал большой шаг назад, вынудив её ступать следом за ним.

«О Джульета, Боже мой

Я честно счастлив лишь с тобой

И жить я буду лишь тогда

Когда полюбишь ты меня»

Джеймс нахмурился, когда глаза обнаружили место отправки, и неутешительная догадка прошлась по телу ударом молнии. Фрея остановилась. Обернулась, чтобы посмотреть на Алиссу, позади которой стоял Спенсер, по-дурацки ухмыляющийся. Тыква в руках девушки подпрыгнула, но она не дала ей упасть, метнув взгляд наверх.

«Знаю я, мы встретится, не можем

Но без тебя нет сил, о Боже

Люблю тебя я день и ночь

Зная, что врага ты дочь»

Фрея проследила за взглядом Алиссы и подняла голову вверх. На балконе второго этажа жилого дома расположился Дункан. Одетый в дурацкий вельветовый костюм с рукавами в форме фонариков и короткие брюки, испод которых виднелись белые чулки, парень во всю громкость собственного голоса читал монолог Ромео, посвящая нелепое представление Алиссе, застывшей на месте. Чудная приплюснутая шляпа с большим пером сбоку съехала на лоб, и парень только то и делал, что поправлял её широкой ладонью, пока вовсе не отбросил в сторону.