— Селенна? — неуверенно вопросила я.

— Да. Это мое имя. Прошу следовать за мной. Хозяин скоро примет вас.

А ведь Кейлан упоминал о расправе! Я подбежала к феечке, дергая ее за фарфор руки:

— Селенна! Это я — Севирана! Разве ты не помнишь?!

Она и не пыталась, похоже, не смогла. Как будто в ее голову были вложены лишь определенные ответы на простые вопросы. Все остальное вызывало лишь апатию и ступор. Не стала рвать на себе волосы с криком: «Что сделал с тобой Кейлан?!». Зачем зря сотрясать воздух сейчас, если можно напрямую спросить позже у самого «виновника торжества»? Да, я боялась младшего бога, до дрожи, до безумия. Только что по сравнению с этим страхом, ужас потерять всех родных? Задумываясь над нашими страхами, мы становимся для них наиболее уязвимы. Прокручиваем худшие варианты развития, впадаем в уныние и поддаемся отчаянию. Действие — верное решение, шанс, но не гарантия успеха. Взгляни в глаза своим кошмарам, наступай, бросайся в костлявые объятия — если останешься жив, значит, победил, это и есть награда. Если ты мертв — значит был мертв уже до вступления в схватку.

Магические светильники светлой дорожкой обозначили нам путь. Мыслей не было ни у меня, ни у котика, настолько пугающе непредсказуемым оказалось происходящее. Почему там, на залитой весенним теплом улице, я считала, что придумаю, найду способ выпутаться. Вся бравада и напускная смелость растрескалась тонким ледком. И как я могла подумать, что смогу обмануть Зимнего Короля, запросто явившись в его чертог? Я точно спрыгнула с моста в реку и разбилась о лед. Минуя переходы и арки, не останавливаясь, шли вперед. Наконец, фея молча замерла на месте. Свет полыхнул, отражаясь в гладких стеклах, за которыми шел снег. Это не был зал, где я впервые увидела Кейлана, похоже, прибыли мы совершенно в другую часть замка. Длинная, широкая зала, более напоминающая крытый прозрачными стенами мост из одной части строения в другую. Хлопья становились больше, оформляясь в нечто поистине огромное. Белый дракон! Кейлан — это его вторая сущность! Отшатнулась назад, закрывая собой безразличную ко всему Селенну и верного Тисса. Снежная громадина, размахивая мощными крылами, разъяренно смотрела прямо на меня. «Уходи! Севирана! Призывай Сферу!» — мысленный вопль Тисса встряхнул разум, отсекая от колдовского взгляда Короля. Оставила без внимания призыв меатлисса, почти крадучись приблизилась к стеклу.

— Я пришла поговорить! — получилось хрипло и неуверенно, не знаю, слышал ли меня Кейлан.

Только в следующее мгновение окружающее пространство буквально исказилось от дикого, полного боли рева. Страх лишил меня последних крупиц смелости, хотела было послушаться котика, но уже не смогла. Голос пропал, забылись даже самые простенькие заклинания. Боги не прощают нанесенных обид. Дракон не замолкал, свет под потолком едва теплился, температура стремительно понижалась, словно некто желал истребить все живое. По окнам, стенам, потолку змеились дорожки изморози, совсем, как тогда, когда меня призвала одна из Сплетающих. Сейчас это был не сон, не достоверная иллюзия — губительная реальность. Белоснежное, точно кружевное покрывало, радостно бежало дальше. На негнущихся, будто деревянных, ногах развернулась: Селенна застыла ледяным изваянием, тоненькая и хрупкая, задень — упадет. Я бы закричала, но не смогла, лишь выдавила сдавленный хрип, как бывает, если болит горло. Тисс… мой товарищ и брат по магическим экспериментам и… жизни, он не сделал ни малейшей попытки убежать, так и замер, лишь распушившись от ужаса.

Вокруг уже все стихло. Разлилась гнетущая, точно кладбищенская, тишина. Поняла, как мне везло до этого — все, что происходило ранее, являлось лишь детскими забавами богов. Я взяла на себя больше, чем смогла, поддалась на угрозы и уговоры. Вместо того, чтобы спасти родных, подставила их под удар, а нужно было просто поделиться настигшей бедой. Гордость и самонадеянность помешали рассказать, пусть даже намекнуть о происходящем Ранни или Риджу, в крайнем случае — Темному. Как же я сглупила! По одной из прозрачных стен расползались трещины, сыпался иней. Зловещий треск заполнил залу, чтобы в следующий миг разлететься звоном разбитого стекла. Снаружи бесновалась буря, метель яростно набрасывалась на все вокруг. За несколько секунд успела рассмотреть лишь это, до того, как осколки полетели в меня. Запоздало увернулась, от стужи перестала ощущать пальцы, по лицу мазнула краткая боль. Упала, затем едва приподнялась на локтях. Тем временем непогода рассеялась, не осталось даже намека — изумительно чистое небо слепило синевой, солнце превращало снег в несметные сокровища, отбрасывающие разноцветные блики. Кейлан перевоплотился за секунду до того, как спрыгнул в образовавшийся проход. Меня колотило и от холода, и от ожидания неминуемой расправы.

— Твои действия ожидаемы, — под океаном спокойствия таилась жуткая бездна, — даже не буду спрашивать, как ты посмела украсть Кристалл. Глупая человеческая девка, у тебя всего одна жизнь, и ты не захотела распорядиться ей по-умному.

Не боролась, покорно лежала и ждала смерти, лишь бы она была легкой. Зимний слегка шевельнул пальцами, тут же выбитое окно начало восстанавливаться, собираясь воедино. Теплее от этого, конечно, не сделалось. Сознание упорно не желало отключаться, даря забвение. Кейлан наклонился и дернул меня за руку, вынуждая подняться.

— Я не убью тебя сейчас только потому, что другая расплатится за совершенное тобой.

Заплакала, не сдерживая порыв, слезы жгли порезы на лице, и только боль напоминала, что я все еще жива. Бог гаркнул, ослабив хватку:

— Не смей падать, иначе оставлю здесь замерзать!

Жестокий, ледяной, беспощадный — живое воплощение лютой зимы. Он потянулся ко мне, будто намереваясь свернуть шею. Вместо этого, небрежно, даже брезгливо, убирал мелкие стеклышки, впившиеся в кожу.

— Жаль такое милое личико портить шрамами.

После его прикосновений боль утихала. Безвольно упасть сейчас будет равноценно проигрышу. Нет, я не хотела бороться, чтобы доказать что-то. Я сама обязана ответить за свою ошибку, не кто-то другой. Анни… не зря у Кассивэля была ее вещь. Значит, я не ошиблась — Зимний начал мстить. За мыслями не заметила, что мы находимся уже не в заметенной зале. Тисс! Селенна! Дернулась, и меня ощутимо схватили за волосы, прижав:

— Ты оскорбила, унизила меня. Так почему, скажи, я не могу так же поступить и с тобой?

Мы переместились в просторную комнату, где у стены, склонив изящные головки, словно диковинные цветы, ожидали три летние феечки. Кейлан толкнул меня в их объятия:

— Займитесь ей.

Он и не думал уходить, когда прислужницы начали стягивать с меня одежду. Вяло сопротивлялась, на смех мужчине. Это была необычная купальня: здесь был широкий бассейн, с одной стороны которого располагалась круглая чаша, и над ней поднимался горячий ароматный пар. В стороне — удобный диван и несколько кресел, рядом стол, на котором находилось блюдо с фруктами, кувшин и высокие бокалы.