Публичный дом в землях феи Петры. Вершина карьеры для каких-нибудь простушек, крестьянок и кочевниц, но ад для девушек вроде меня.

Впрочем, «магия» Петры быстро примирит меня с действительностью, если я буду сопротивляться или пытаться навредить клиентам.

Под магией здесь подразумевалось не волшебство.

Опиум.

Точнее, его местный аналог, имевший название «итш».

Петра была феей плоти. Удовольствий, дурмана, секса и земного существования. К положительным аспектам можно было отнести чувственность, умение радоваться жизни и сибаритство, к отрицательным — самое низменное и грязное, что можно представить. И все это — в клубах сладковатого дыма.

Фея была самой слабой из сестер — если брать в расчет магию и тот факт, что сестрами эта троица себя объявила сама. Но с легкостью компенсировала это другими средствами: дурманом, подкупом, интригами и похотью. Её сторонников в Волше было больше, чем у кого-либо. И, в отличие от прочих фей, её не боялись — почитали.

Со всей истовостью любви к пороку.

На землях Петры Обольстительной собрался всякий сброд, которому не нашлось места в других королевствах и местах… Но также и вся богема, многочисленные — почти сумасшедшие — и гениальные артефакторы, лучшие наемники, которые платили наместникам феи налог и могли не опасаться, что за свои делишки их выдадут сторонним государствам. Богатеи, желавшие как можно более интересно потратить свои денежки, сутенеры, проповедники всех мастей, изгнанники по политическим и прочим мотивам…

В общем все те, кто оказался вне рамок — или хотел бы оказаться вне их. А таких было огромное число.

Жизнь под «черным крылом Петры» кипела на зависть. Причем до анархии здесь было далеко — напротив, система правосудия была более жестока, чем где либо, а иерархия, как это часто бывает на теневой стороне любого мира и государства, более жесткой, чем можно было представить.

Вывернутой.

И всех это устраивало. Потому что всё было по чести — пусть и своеобразной — и понятиям. Без напускного аристократизма или снобизма, чем грешили прочие королевства. Здесь вполне возможно было твердо следовать своему пути, достигая собственных целей. Нажить такое состояние, купить такой дом, завести такую жену, которых желал бы…

Черт, да мне бы понравилось здесь! Если бы я не оказалась одним из самых незащищенных звеньев местной пищевой цепочки…

Всю эту информацию я почерпнула из рассказов восторженного паучка, а также из собственной памяти, в которую, как оказалось, было уже вложено немало. И вся она ввергла меня в уныние. Потому что я категорически не понимала, как избежать навязанной мне участи.

Я оказалась выкуплена одним из лучших публичных домов Бартери — крупного города на севере земель, как раз таки сопряженного с Золотыми песками. И мне полагалось «прийти в себя, настроить свое тело и желание, а также смириться с таким положением» — и на все про все отводилось два дня.

Это объявила Гриш — одна из смотрительниц дома, та, что встретила меня в первый же вечер.

Побег не приветствовали — более того, карали монетами, которые ты оставался должен, а также «приглашением особых клиентов, которых в обычных случаях наш дом старается не допускать».

Какие там извращения скрывались за статусом «особых» я решила не спрашивать. Мне и так хватало пищи для кошмарных снов.

Да и про побег теперь мало думалось. Еще в первое утро мне на запястье надели особый артефакт со встроенным джи-пи-эс определителем… называли его по-другому, но смысл был понятен.

Как только мои тюремщики ушли мы попытались этот браслет с паучком вскрыть — но не преуспели.

Никак.

Так что два дня я, по большей части, провела, мрачно уставившись в стену и пытаясь придумать разные пути отхода. Меньшей частью передвигалась по довольно унылому и блеклому жилому блоку, потому что меня и правда «готовили»: кормили жирной и сытной пищей — прощай поджелудочная — водили в общую купальню и гардеробную с прозрачными тряпками, мазали тело реально волшебным кремом — на Земле за такой бы убили — а также раз пятьсот предложили «успокоиться и попробовать итш».

От последнего я отказывалась твердо.

Пока что я всеми силами цеплялась за собственный разум.

— По мне так выхода у меня нет, кроме как добровольно… лечь под кого-то, — сказала я Фею с нескрываемым отвращением, — Изображать из себя страшную дебилку, чтобы никто не выбрал, при смотрительницах не получится. Потерять сознание и притвориться больной тоже — лекаря позовут, да еще и какую возбуждающую настойку всунут. Сопротивляться — так к такому и отправят, что любит строптивых. Остается только работать, собирая деньги, достаточные для оплаты их расходов на меня и переезда в Рубиновое королевство, может искать покровителя… так быстрее соберутся. И даже не дышать в сторону итша, чтобы не потерять желания это сделать или надежды…

На последнем слове я таки всхлипнула, а паучок, пропищав что-то утешающее, потеребил лапками мою руку.

— Ладно, иди, — я вытерла слезы. — Вдруг… сегодня.

Это мы придумали еще в первый день.

Найти в Бартери кого из Эволена и рассказать о тяжелой судьбе их благородной соотечественницы. И попросить помощи и выкупа, пообещав возместить.

Вот только эволенцы если и добирались сюда, то исключительно ради местного вида на жительство — распознать их было трудно, а парочка мужчин, которых паучок нашел, заинтересовались только вопросом поиметь соотечественницу.