От таких грустных мыслей почувствовала, как из глаз покатились слёзы. Стало жаль ребёнка, и что он так и не увидит белый свет. Рассчитывать на спасение не было смысла — никто не интересовался моей судьбой, и только лишь одна и та же женщина приносила не особо съедобную пищу.

Но вместе с обреченностью во мне проснулся дух бунтарства. Какая-то половая щётка, которая называет себя королевой, велела затолкать меня сюда, а сама живёт припеваючи! Надо придумать, как выбраться. То, что она королева, не даёт ей власти надо мной и моим ребёнком! Ведь я ношу под сердцем сына принца! Пусть я никто и звать меня никак, но ребёнок Ника не может быть убит мерзкой творю, волосы которой превращаются в змей, отражая её сущность. Тоже мне Горгона доморощенная! Повыдёргиваю всех её змей и на неё же натравлю! Змеюка!

Злость придала мне сил. Я встала и в сотый раз ринулась к двери, хоть прекрасно знала, что она заперта. Попинала, налегла на неё телом, и убедилась в очередной раз, что так просто не выйти. Ладно, подожду, когда придёт «кормилица». До этого мне и в голову не могло придти оглоушить женщину и попробовать бежать. Ведь там, за дверью, стражники. Но сейчас во мне проснулось желание громить всё вокруг на пути к свободе.

Раньше я надеялась, что Ник прозреет, поймёт, что не могла я так резко изменить своё отношение к нему, отыщет меня, чтобы поговорить и освободить. Но раз я не нужна Нику, то надо послать его ко всем чертям и бежать. Надо жить ради ребёнка. Надо подарить жизнь этому маленькому чуду. Я найду способ вернуться в мистический город. Приняв меня однажды, примет и во второй раз, в этом я не сомневалась.

— Откройте! — забарабанила я в дверь. — Эй, вы! Откройте сейчас же!

— Не положено! — раздался бас стражника из-за двери.

— Мне плохо. Очень плохо. Мне нечем дышать! — попыталась разжалобить его.

— Тогда подохни, — рявкнул он, стукнув в дверь со своей стороны.

Подохнуть в мои планы не входило, поэтому насупилась, в ожидании «кормилицы». Та точно дверь откроет.

— Сколько я провела здесь времени? — прокричала я стражнику.

— Два месяца, — гаркнул он и добавил: — Что-то ты разговорчивая сегодня. Тебя что, бешеная мышь укусила?

Хотела ответить ему грубостью на грубость, но промолчала и заскользила спиной по двери, осаживаясь на пол. Ничего себе! Два месяца! Это стало для меня неожиданностью. Хоть время и тянулось бесконечно долго, но всё же я надеялась, что я здесь недели три. О, небеса! Целых два месяца!

За дверью раздались многочисленные шаги, голоса, и я насторожилась. Ещё кого-то ведут в соседнюю темницу? Но тут щёлкнул замок моей двери, и я поспешно подхватилась, отпрянув. В открывшемся проёме появились сразу несколько силуэтов. Один из них принадлежал «кормилице», ещё два — стражникам, а четвёртый — королеве! Какого чёрта она пришла? Решила лично отправить на эшафот?

— Слышала, что у тебя проблемы со здоровьем, — надменно сказала она, проходя вперёд.

Она осмотрела меня с головы до ног, заострив внимание на животе. От её исследования мне стало не по себе, показалось, что она своим змеиным взглядом хочет проникнуть внутрь чрева и убить моё дитя. Защищая его, обхватила живот руками, закрывшись от недобрых глаз.

— Вы обещали мне свободу, — напомнила я, зная, что вызову лишь смех.

— Так ты свободна! — заявила она, и впрямь, рассмеявшись. — Свободна от окружающего мира!

Ну и высказалась! Ничего умнее не придумала?

— Прошу вас выпустить меня из дворца, — я сделала вид, что не обратила внимания на её сарказм.

— В таком-то виде? — она изобразила изумление на лице. — Ты что, совсем сдурела, девка? Стоит тебе покинуть дворец, как Николаус сможет увидеть тебя в зеркале, если, конечно, пожелает. И, поверь, мне совсем неохота, чтобы он увидел, как раздувается твой живот. Пока не родишь, будешь сидеть тут!

Я ахнула от ужаса.

— Девять месяцев заточения лишат меня жизни, а ребёнок погибнет утробе. Если вам всё равно, что станет со мной, то пожалейте невинное дитя!

Придирчиво взглянув на меня, королева заявила:

— Да, наверное, лучше тебя переселить. Та комната, в которой ты однажды была, не видна ни в одном зеркале мира. Так что никто тебя там не обнаружит. К тому же она вполне подойдёт для проживания и родов.

Я замерла. Из одних застенков меня хотят перевести в другие! Вот и вся обещанная свобода! Но всё лучше, чем затхлая темница.

Не сказав больше ни слова, королева вышла, жестом руки приказав стражникам увести меня отсюда. Вздохнув с облегчением, я покинула ненавистное узилище и пошла за стражниками по длинным лестницам и коридорам.

Знакомая комната встретила меня приветливой обстановкой. Та же большая кровать с балдахином, те же широкие окна, те же шикарные цветы в кадках. Всё было таким же, как прежде, но я была уже другой, и потому казалось, что всё здесь изменилось. Впрочем, действительно, кое-что отсутствовало, и этим предметом оказалось большое зеркало в золочёной раме. Значит, мне не удастся увидеть своих родителей, или Ника. Впрочем, отныне мне незачем на него смотреть. Он — муж другой женщины. И то, что у нас с ним родится ребёнок, ничего не меняет. Бастарды не в чести, да и вряд ли кто-то сообщит Нику о моей беременности.