— Буба? — вспомнив последний момент, гончая нависшая надо мной и в отчаянной злобе, терзающая мою плоть и взрыв. Мой друг пожертвовал собой, чтобы спасти мою жизнь… Я остался один, совсем один.

— "Я жив хозяин… я внутри печати… Хозяин… Ещё не все, нам надо идти на… свет костра… там впереди хозяин… Они близко…"

Со стоном поднявшись с земли, огляделся. Мир вокруг был другим. Моё зрение изменилось, появились новые цвета. Быстро отыскав свой рюкзак, со стоном боли, закинул его на израненную спину. Там, впереди горело, нет, ярко пылало огромное пламя. Его свет сейчас не могли скрыть от меня ни лесные заросли, ни подступавшая тьма. Из леса за спиной послышались картавые восклицания людей и лай собак.

Первый шаг оказался самым трудным. Повреждённая укусом гончей нога почти не гнулась, ссадины и порезы одолевал нестерпимый зуд. Шаг за шагом, с каждым разом все легче и уверенней я двигался к свету. Лесные заросли сменялись полянками, лишь усилием воли заставляя себя переставлять ноги, я брёл и брёл вперёд, с каждым шагом приближаясь к своей цели. Пламя костра озарившее темноту сумерек казалось совсем близким, протяни руку и согрей онемевшие пальцы. Над ухом что-то свистнуло, до слуха донёсся шум падающего тела… Непонятная ругань, где-то там, сзади… Ещё шаг и ещё…

Пламя маяка, зажжённое утром, пылало все ярче. Звезды сошлись, и согласно воле Девы, Охотник пришёл сюда, на опушку Вечного Леса, зажёг маяк и принялся ждать. На рассвете, в той стороне откуда приходят смертные, охотник увидел яркую вспышку и почувствовал прорыв силы чистого хаоса всем своим естеством. "Видимо и правда пришло время…" решил Охотник. В пророчестве Девы говорилось о смертном, несущем в себе частицу чистого хаоса. Это не могло быть совпадением. Ближе к вечеру, ветер принёс запахи крови и скверны. Охотник знал, что за границу владений Девы Озера, порождениям Нечистого хода нет. Но все же, он уже много зим не чуял столь мерзкого запаха.

Чуткий слух Охотника уловил звук хрустнувшего сучка под ногой, шелест раздвигаемой листвы, тяжёлое дыхание загнанного до изнеможения зверя… Пламя маяка замерцало и успокоилось, Охотник чувствовал, как камни, установленные кругом в незапамятные времена, наполняются силой первоосновы — покровительницы Великого леса. Тот, кого Охотник ждал с самого утра приближался…

Резкий запах скверны и приглушённые голоса смертных, заставили Охотника насторожиться. Проверив, лежащий на коленях лук, Охотник спокойно поднялся и вышел за пределы круга камней. Несколько шагов в глубину зарослей и силуэт следопыта поплыл, сливаясь с окружавшей его зеленью. Навстречу ему вышел мальчик, с головы до ног залитый кровью. Половину лица ребёнка закрывала грязная, кровяная корка, из раны на плече сочилась кровь вперемешку с гноем, левая рука мальчика ниже локтя превратилась в сплошную мешанину из лоскутов кожи, обрывков рукава нательной рубахи.

Прямо за спиной "идущего на свет" возникла фигура смертного в красном капюшоне. Занесённая над головой дубина не оставляла сомнений в намерениях оборванца. Выверенное веками практики движение, еле слышный свист и бандит с хрипом падает навзничь пронзённый стрелой. Охотник не медлил ни одного удара сердца. От бандитов несло нестерпимым смрадом скверны. Стрела за стрелой находили свои цели в сумраке леса. Не было ни стонов, ни предсмертных проклятий. Только звуки падавших тел. Любой носитель скверны, порождение Нечистого, пересёкший границу детей леса, обречён. Такова была воля Девы Озера и дети леса веками исполняли её ни делая исключений ни для кого в этом мире.

Мальчик застонал и начал заваливаться прямо как шёл. Последние силы покидали ребёнка, на его долю сегодня выпали тяжкие испытания. Закончив стрельбу, Охотник словно лесная тень возник перед смертным, принимая почти бесчувственное тело на руки. В голове зазвучали слова Девы, сказанные ему как напутствие: " Помни Охотник, идущий к свету должен сам войти в круг камней. Только так мы сможем понять волю первозданного хаоса…"

— Эй, парень, осталось пройти совсем немного. Ты почти справился. Соберись, спасение совсем близко. — Мальчик услышал слова хранителя леса, усилием воли поднялся на истерзанные ноги и побрёл прямо к маяку не разбирая пути.

Мальчишка пересёк границу круга даже не заметив этого. В ответ на приближение ребёнка пламя маяка вспыхнуло и взвилось в полуночные небеса, ослепительным оранжевым столбом. Жар исходящий из центра круга не позволил Охотнику последовать за мальчиком и наблюдать в близи за тем, что будет дальше. Оставшись у внешнего круга камней. Рейнджер заворожённо смотрел за маленькой фигуркой смертного, с каждым шагом приближавшейся к нестерпимо пылавшему костру. Вот она вошла в самый центр алтаря. Пламя радостно заревело, превращаясь в огненный смерч. Заключило мальчишку в объятья и начало постепенно угасать. Окровавленная одежда вспыхнула и в меньше чем за удар сердца истлела. Рваные раны, поражённые гнойной заразой скверны, очищались. Ребенок замер в центре алтаря, поднял исполосованное когтями лицо к небу и осел ниц, так и не проронив ни звука.

Охотник молча смотрел на давно забытое своими сородичами таинство. В голове хранителя леса зазвучал приятный женский голос: "Я все видела, старый друг и довольна тобой. Первооснова очистила и приняла мальчика. Он — идущий на свет, скверна Нечистого не успела коснуться пламени его души. Доставь этого смертного ко мне. Его раны тяжелы — перевяжи его тело и успокой душу водой забвения." В руках охотника из воздуха соткался небольшой фиал, с едва светящейся голубоватым сиянием, жидкостью.

В ладонь следопыта ткнулся холодный нос и требовательно затормошил задумавшегося рейнджера. Спрятав фиал за пазуху, Охотник улыбнулся, потрепав старого друга за ухо. Огромный волк, чья шкура с годами приобрела серебристо белый оттенок, довольно зарычал и выпустил из пасти ободранный и обгорелый свёрток материи. От рюкзака пахло чадом лесного пожара и мальчиком. Наверное, что-то ценное для ребёнка решил Охотник, закидывая рюкзак к себе на плечо.