— Золотой песок, — медленно выдохнул Персиваль Хойя. — Тонкая, волшебная, удивительная магия этого мира. Она уходит. Тает на глазах. Боюсь, очень скоро Виздрагос исчезнет. Мы не первый раз с вами наблюдаем столь печальную картину. Становимся свидетелями гибели…

— От этого не легче! — не выдержала ведьма. — Как вы не поймёте, Персиваль? Думаете, на нас с вами всегда хватит миров? Тем более тех, в которых можно быть кем-то! Напоминаю — в хорошо напитанных магией местах нас с вами не ждут. Мы должны бороться за каждый!

— Согласен, — вздохнул Аргулус Верес. Хотя собственное положение, меня, к примеру, волнует меньше всего. Будь моя воля — нашёл бы мир попроще. Стал бы монахом. Практиковал медитации. Лечил простых смертных.

— Говори за себя, Верес!

— Так я за себя и говорю…

— Ты внимательно делал расчёты, Аргулус? Ничего не изменилось?

— Нет.

— Скоро инициация, — Персиваль окинул присутствующих внимательным взглядом. — Я хочу, чтобы вы оба были внимательней, чем обычно. Я буду много времени проводить в архивах…

— Какой смысл нюхать этот изъеденный арахитами хлам?!

— Арахиты не питаются пергаментом, они… — начал было Верес.

— Да какая разница, чем они питаются! Нам надо действовать, а не ждать. Хочешь, чтобы мы были внимательней? Чего ты ждёшь? Что эта рыжая пигалица остановит вот это?! — ведьма кивнула на артефакт.

— «Это» — сердце Виздрагоса, Ридея. Пренебрежительное отношение к столь древнему артефакту вряд ли пойдёт на пользу. Это — во-первых. Во-вторых — да. Признаюсь, я, действительно, надеюсь на лучшее. В этой девочке магии больше, чем во всех ведьмах Виздрагоса вместе взятых. Жаль, нельзя незаметно заглянуть в книгу зелий Вербенслеттов… Уверен, там много интересного.

— В каждой такой книге, действительно, есть древо рода. Правда, в большинстве случаев картинка скрыта заклинанием, — сказала ведьма уже мягче.

— Что с артефактом Ордена? — спросил Персиваль.

— Пока мне нечего рассказать, — вздохнула ведьма. — Нам надо торопиться, пока Эрлин не стёр Виздрагос с лица земли. Я не доверяю ему. Этот маг опасен.

— Я не знаю, кто этот маг и что ему нужно, — Аргулус Верес, не отрывая взгляд от медленно падающих листьев, пожал плечами. — Но не думаю, что исчезновение этого мира. Наоборот. В его глазах любовь к нему. Разве не видно?

Следующим утром дворец королевства вновь сиял праздничным убранством, словно и не было случившейся трагедии. Король Лабрий второй и его дочь, спасённая Мартишем Эрлином, прекрасная Эллвейс, восседали в центре тронного зала, в котором традиционно проводили обряд инициации выпускниц Академии Травничества и Колдовства.

— Все вы усердно трудились долгих восемь лет, — ректор Персиваль Хойя улыбался, поглаживая длинную белую бороду. — Успешно прошли обряд обретения фамильяра — самое трудное и важное испытание. И вот, долгожданный день настал! День, когда вы, пройдя инициацию, вступаете в новую, самостоятельную жизнь. Волнующий момент! Важный и торжественный. Мне хочется сказать несколько слов, потому что…

Лита не слушала. Кружилась голова и хотелось спать. Она не ожидала, что этот день будет…таким. Никакой радости, только злость на всех и вся.

На тётушку Петти, которая столько лет держала в лесу и учила зельям. Нет, за это, конечно, спасибо! Но неужели нельзя было хоть чуточку рассказать о том, что происходит дальше лесных болот, за живописной полянкой?

На вторую свою тётку — Румильду, которая весь вечер, вставляя свои колкие замечания, выводила тётю Петти из себя, в результате чего Лита мало что поняла этим вечером откровений, накануне инициации. «Вечер» — сильно сказано. Скорее ночь. Всю ночь она пыталась выяснить, что же происходит в мире, где она, Литиция Келисавва-Вербенсклетт, оказывается, живёт. И по всему выходило, что ей не особо повезло — справедливостью в родном королевстве не пахло.

Мысли в голове булькали — будто зелье «подходит». За эту ночь в сознании перевернулся мир. Привычный, уютный мир, в котором самым страшным событием до сегодняшнего дня было то, что зайцы обобрали волчий вельник на красной поляне ещё до новолуния.

А тут…

Смерть неизвестной в разгар бала, арест Чёрных ведьм. Колдовские семьи их королевства, оказывается, делились на те, в чьём роду имелся артефакт в виде части дракона, и те, что оного не имели вовсе. Либо имели, но не подлинный. Подлинность артефакта определял придворный маг — тот самый синеглазый красавчик. Были когда-то эти драконы, не было их — это науке не известно. А только до появления Мартиша Эрлина ведьмы так не бедствовали. Если маг не признавал артефакт, у семьи отбирали лицензию. Торговля зельями и прочими магическими услугами без лицензии облагалась неоправданно дорогим налогом.

Лита твёрдо решила, что разберётся во всем. Пройдёт инициация, тётушки успокоятся, перестанут следить за каждым шагом, и тогда она всё выяснит. Как — ёще не знает, но выяснит.

Всё постепенно вставало на свои места. Работники салона красоты, падающие на колени и готовые отдать все силы за любые деньги. Ведьма в заштопанном платье, погибшая от укуса млечной змеи. Женщина не была Чёрной ведьмой. Она делала вид, чтобы пробраться на торжество — поближе к королевским угощениям. Чёрных ведьм особо не проверяли — боялись. Окоченевшее тельце настоящего фамильяра погибшей — крошечной мышки, нашли у неизвестной в кармане.