Вот теперь он смеётся. Как будто я не раскрыл перед ним сейчас душу. Это хриплый смех, несколько надломленный, но искренний. Счастливый.

— Это именно то, что тебе нужно! Женщина, которая поставит тебя на место!

Новый приступ кашля такой жуткий, что я уже не уверен, сможет ли он его пережить. Проходит несколько минут, которые мне кажутся годами, прежде чем он снова откидывается на подушки, почти утопая в них. Он не хочет больше воды, хотя я настаиваю несколько раз. И даже не слышать не желает про назойливых целителей. С вымученной улыбкой на лицу я думаю о том, что свою нелюбовь к магии, Башням и выходцам из них я унаследовал от него.

Он лежит и смотрит в потолок, а я не беспокою его, пока он собирается с силами для продолжения разговора.

— Твоя мать была такой же, Артмаэль. Нетерпеливой, гордой сверх всякой меры. Подвергала сомнению каждое моё решение… и в то же это был лучший период моего правления, потому что я был не одинок, — его серые глаза поймали мои. В них было некое чувство вины. Я знаю, что он очень по ней скучает. — Она бы никогда не позволила мне совершить эту ошибку. Никогда бы не допустила, чтобы у тебя забрали то, что тебе причитается по праву. Я ошибся. Я был не прав с самого начала. Я был… очень уставшим. Можешь простить мне то, что я собирался лишить тебя дома?

Закрываю глаза. Теперь я уже с трудом вспоминаю, из-за чего тогда сбежал, если не считать той дурацкой ссоры. Из-за ошибки.

Сжимаю его холодные пальцы.

— Мне не за что тебя прощать. Может… это то, что должно было случиться, пап. Может… это всё было к лучшему, — опускаю взгляд. Я повзрослел за этот месяц. Узнал, что не всё всегда выходит так, как мы того хотим. Что нельзя начинать войну из-за любого пустяка. Даже если больно, даже если тяжело, даже если это самое сложное решение в моей жизни. — Если ты хочешь, чтобы трон унаследовал Жак, я приму это. Я смогу… понять твой выбор. Но я отказываю принимать договорной брак. Я не женюсь ни на Иви Дионской, ни на какой-либо другой принцессе. Это не обсуждается, — опускаю голову, раздавленный. — Ты был прав всё это время: я не более чем избалованный ребёнок. Народ знает обо мне только плохое.

Он касается моей руки. Я поднимаю глаза и вижу его улыбку. А его глаза… сияют гордостью. Я забываю как дышать. Так он смотрел на Жака. Так я хотел, чтобы он взглянул на меня. Вздрагиваю. Я полжизни ждал этого момента, ещё до того, как узнал о брате. И думал, что когда это, наконец, произойдёт, я почувствую удовлетворение. Счастье.

Тогда почему мне хочется только разрыдаться и обнять его? Почему в итоге я не чувствую ничего, кроме горечи?

— Но теперь это уже не так, верно, мой мальчик? Твоё имя передают из уст в уста на всех рынках Сильфоса. И они рассказывают истории о тебе, — довольный вздох. — И поэтому Жак будет принцем. А ты станешь королём, как должно было быть всегда. Твой брат умён и влиятелен. Нельзя категорически отказывать ему в короле, — он крепко сжимает мою руку, глубоко дыша, будто каждое слово даётся ему с болью. Я уже на грани того, чтобы попросить его остановиться и отдохнуть, что мы ещё поговорим позже, но он поднимает руку, не давая мне вмешаться. — Я хочу, чтобы твой брат остался с тобой во дворце и стал твоим советников. Ты согласишься на это, даже если тебе не нравится эта идея. Я верю, что вместе вы сможете… поступать правильно. Но ты, мой сын, будешь править Сильфосом. Все документы уже подписаны: даже если бы ты не успел вовремя, Жак не получил бы корону после всего, чего ты добился за этот месяц.

Добился? Но я ничего не сделал. Я просто сбежал от ситуации, которая меня не устраивала, а теперь получаю за это награду. Разве я могу принять то, что он мне предлагает? Может, ещё не поздно всё бросить и уйти. Отправиться путешествовать по миру вместе с Линн…

— Ты решил доказать, как сильно хочешь получить корону, хотя для этого проще было согласиться на договорной брак и править в другом месте, — продолжает он, словно читает мои мысли. — Жак — хороший человек, но для него Сильфос не важнее любого другого королевства. Ему интересна власть, как и большинство, за этим он и заявил о своих правах. А ты показал, на что ты готов ради этого королевства. Показал всей Маравилье, а не только Сильфосу, что ты заботишься о людях. Что тебе важны именно эти земли и никакие другие, что ты способен на великие свершения, чтобы доказать своему глупому отцу, что ты король, которого эта страна заслуживает. Поэтому я горжусь тобой, сын мой. Я очень… очень горжусь тобой.

На глаза набегают слёзы и грозят пролиться. Ещё до того, как он заканчивает свою речь — не без труда, я уже наклоняюсь к нему и обнимаю. Некрепко, потому что боюсь, что его хрупкие кости сломаются от неосторожного движения. Закрываю глаза и прижимаюсь щекой к его груди, стараясь подавить рыдания. Он поднимает руки и кладёт их мне на спину, обнимая в ответ.

Как давно мы не обнимались? Наверное, с тех пор, как я стал достаточно взрослым, чтобы в одиночку покидать дворец при каждом удобном случае. С тех пор, как я стал непослушным и своенравным, и он начал устало вздыхать каждый раз, когда видел меня, словно не знал, что будет со мной, если я продолжу в том же духе.

— Спасибо, — шепчу хрипло, не поднимая головы. — Спасибо тебе за всё. Я бы не был тем, кто я есть, если бы не ты. Ты… тот, на кого я хотел бы равняться.

Такое ощущение, будто слова обладают целебной силой. Я чувствую огромное облегчение, потому что когда это всё закончится, если я никак не смогу это предотвратить, по крайней мере, это будет хороший конец. Он будет знать то, чего я никогда не говорил ему вслух: что я его очень люблю и восхищаюсь им.

И что я буду сильно по нему скучать.

— Нет, сынок… Ты уже доказал, что ты лучше меня.

От кашля теперь уже трясёт нас обоих. Я должен отстраниться, но торможу, поражённый его мучениями. Я беру его за руку и жду. И молюсь, хотя никогда раньше это не делал. Смотреть на его борьбу за каждый вдох невыносимо. Он вытирает слюну и кровь, надеясь, что я не замечу. Выглядит сильно уставшим, но я не хочу, чтобы он закрывал глаза.

Но даже будучи на пороге смерти он улыбается мне.

— Расскажи ещё об этой девушке, Артмаэль. Расскажи о своих приключениях. Всё, что с тобой было…