Артур одарил птицу ещё парой фраз, после чего неспешно прикоснулся к её шее, прошёлся по ней чуть ниже и коснулся спинного позвоночника, слабо прощупанного под слоем мышц, кожи и оперения. Игус продолжал терпеть столь странные мгновения, любопытствующе поглядывая на человека вполне думающим взглядом.

— Ты такой мягкий… или мягкая. Думаю, я смогу забраться на тебя… Ты не против? — задав вопрос, Артур надавил на спину животного, и то качнулось вверх. Но, почуяв безвредность юноши, не решилось уйти от неприятных действий…

…Как некстати, к ногам бросился Мерлин!

Игус молниеносно вскочил, трепыхая огромными крыльями, и встал в угрожающую позу. Издалека это выглядело даже комично: большое птицеподобное существо со вставшими перьями, распахнутыми крыльями и недоброжелательно завёрнутым хвостом, взирало на небольшого пса, чья холка вздыбилась, а поза одновременно выражала готовность к атаке и защите хозяина. В этот момент Артур сильно пожалел, что съел так много ягод и не оставил ничего на сейчас, но это, если честно, была меньшая из ожидаемых проблем.

Далий Мар почувствовал угрозу ещё в тот момент, когда Артур подошёл к игусу с добрыми намерениями. А сейчас, видя плохо скрываемый ужас, застывший на лице юноши, стоящего перед огромным пернатым недругом, он бездумно ринулся на помощь. Никто бы не сумел остановить его; особенно Амико, просьбы коей хотелось нарушить, лишь бы навредить ей. Поэтому все её крики были успешно проигнорированы, а попытки вернуть внимание и рассудок двумя пущенными из арбалета стрелами нисколько не сработали. Далий Мар стремился навстречу гибели, сам не осознавая того, и хотел лишь одного — не допустить преждевременной кончины Артура. Его надежды, как происходило не впервой, оправдались лишь в самых общих чертах.

Уже давно, бессчётное количество лет назад, Далий Мар узнал основной принцип магии Эваса. И до сих пор он не удосужился записать его в свою единственную, но крайне известную и полезную книгу. Принцип под названием «мироощущение». Ведь магия, как и внутреннее составляющее эльрина, хранит в себе индивидуальные возможности и рамки восприятия, — об этом не знает почти никто. И именно потому, что Далий Мар имел понятие о столь банальной, но далёкой мысли, он прекрасно осознавал границы дозволенностей… и нарушал их, словно бы видя перед собственными глазами каждый раз, стоило коснуться магии. Как и сейчас, переходя через очередной духовный барьер, он возводил его перед собой в попытке спасти маленького глупого мальчика от смерти. Пожалуй, этот барьер представлял собой гораздо большую угрозу, чем самый древний дракон самого первого мира: растущую привязанность.

Руки постепенно немели и тяготели под грузом непосильного заклинания. Раны проступали на них так быстро и так чётко, словно их оставляли множественные осколки острейших стёкол. Звенящая боль поступала к рвущемуся сердцу и всё сильнее давила на сознание, вынуждая колдуна на одышку и сильнейший отпор. Лоб искрился каплями пота и крови, как от удара по голове, и нос начал кровоточить следом. Ноги медленно подкашивались и впирались в землю, всеми силами защищая подопечного юнца от угрозы. Но разгневанный игус, испугавшийся до потери рассудка, продолжал стучать и давить на невидимый щит, изредка мерцающий неопределённым белым свечением.

Совсем скоро к разъярённому животному присоединился пасшийся поблизости сородич. Но мигом позже сквозь его голову прошёл болт, пущенный Амико из арбалета. Тушка виверны завалилась на бок, словно бы сделанная из упругого пластика, и безжизненно поникла, размякнув среди густой травы. Второго игуса отправленный следом болт лишь поранил, попав по глазу. Его злоба тут же исчерпала себя, уступив место куда более сложным и неоднозначным эмоциям. Атаки прекратились, позволив иссыхающему колдуну свалиться на землю подобно подстреленному животному, и игус тут же примчался к павшему сородичу, полностью игнорируя собственное ранение. Его крылья и лапы твёрдо установились прямо над мёртвым телом, а дрожащая грудина почти касалась недвижимого бока. Теперь в глазах игуса, за исключением гнева, читалась и безмерная тоска о погибшем.

Артур же, подобно этой донельзя напуганной виверне, подскочил к старику, с которого медленно сошла лёгкая тень иллюзорной молодости.

Глава IX. Вера

Пока отяжелевшие ноги слабо ступали по земле и склонённым травам, мысли путались в совсем ином измерении. Ни Амико, ни, тем более, Артур не имели понятия о том, что творится в голове кого-то настолько древнего и мудрого, потому отказали себе в праве на беседу. Они шли, погружённые в собственные измышления, и ничто не силилось прервать этот поток безропотного молчания. Пока сам Далий Мар, завершив серьёзные думы, не обратился первым:

— Мне… нужна помощь мага…

— Мы не можем вернуться к Ивир Баенаш. Нас поймают, — тихо констатировал Артур, неся на своём плече поникшее тело старика.

— Я и не предлагал возвращаться туда… Но мне необходимо лечение… в больнице.

Амико замерла и уставилась на спутников несколько напряжённо. В её глазах мелькнуло нечто неприязненное и даже отвратное, что она не стремилась выражать в словах. Но, постояв на месте, пока эмоции не улягутся, она всё же двинулась дальше. Временами она доставала из закрытого кармана прочный компас, ориентируясь то по стрелке, то по горящему в небе солнцу. Потом убирала обратно, попутно промаргиваясь из-за слепящих вспышек, доставала блокнот с карандашом и делала краткие пометки. Артур предположил, что таким образом она помечала новые территории, которые раньше обходила стороной. Ведь кому понадобится сновать в глухом лесу без всякой на то причины?