Жрицы танцевали все быстрее, кружились, голоса певиц переходили в крики. Тембр их сильно отличался от Материнского. Носительницы карминовых мантий пели высокими, чистыми голосами, но жрицы… Жрицы пели так, как велела им душа. Сильные, громкие, чуть хриплые их голоса напоминали и треск костра, и шум водопада, и рёв ветра, и грохот камнепада. И это пение пробирало людей изнутри, заставляло сердце биться быстрее. Ноги сами шли в пляс, а из головы уходили тревоги.

Половина мужчин-воинов обрядилась в белые маски, отдалённо напоминающие лица людей, вторая половина сражалась в чёрных, рогатых масках, напоминающих об абаасах. Звон затупленной стали гармонично вплёлся в мелодию. Магия ритуала проникала даже в рисунок боя, и тот стал похож на танец. Вспыхивала сталь, ловя огненные блики, кружились воины, поднимая пыль к небу. Песок нагревался. На некоторое время жрицы перестали петь, но в перезвоне клинков продолжал звучать мотив их песни.

Воины, выбывшие из битвы, уходили с поля боя, оставляя место более стойким. В центре осталось трое: двое в чёрных и один в белой маске. Они кружили, то в одну, то в другую сторону, в едином ритме и никак не могли достать друг друга. Но воин в белом, нарушив темп, шагнул в центр их треугольника, и, продолжая танцевать, рубанул тупым клинком соперника от бедра до плеча. Удар второго он поймал на меч в верхней позиции, в развороте. Поймал и, скользя клинком по лезвию, вышиб меч из рук соперника.

— Праотец победил абаасов! — взревела толпа. — Путь их свободен!

Паж Джалы поднял взгляд на свою госпожу и спросил, через платок голос его звучал глухо:

— А что было бы, если бы победили абаасы?

— Ритуал начали бы сначала. Если бы абаасы выиграли четыре раза подряд — за эти души никто бы уже не имел права бороться: Праотец отвернулся бы от них.

Жрицы замедлились, мелодия вернулась к изначальному ритму. Маски абаасов бросили в костёр. Пламя, пожрав жертву, успокоилось, неспешно догорая на углях.

Пинега и близняшки стояли в стороне от танцующих. Старшая из Воинствующих Матерей на ритуал смотрела с неудовольствием. Зея озиралась встревоженно, забыв о слепоте, а Бурея пританцовывала, тихо подпевая.

К Победителю подошли танцевавшее у огня жрицы. Их одежда пеплом осыпалась на песок, только пламя ещё облегало фигуры. Глаза горели, волосы трепетали как языки свечей. Они окружили его, танцуя, а когда разошлись, на песок ступил воин-южанин с островов. Парные клинки вычерчивали вокруг него двойные восьмёрки, бликуя и искрясь. Воин в белой маске встал в защитную стойку, покрепче перехватив свой клинок.

Теперь из музыки остались только барабаны, ритмичные, как сердцебиение, сотрясающие землю. Песок подпрыгивал мелко, по нему шла рябь, как по воде. Ветер над городом усилился, пламя костра описало круг, раскидывая хлопья пепла по двору.

— Ты видишь его? — шёпотом спросила Зея у сестры.

Бурея приподнялась на цыпочки, пытаясь разглядеть мужчин на другом краю площадки:

— Темно, не вижу лиц.

Агон, кружа вокруг воина, рисовался, раскручивая клинки над головой, или, приближаясь к противнику быстрым шагом, щёлкал перед его лицом ножницами из двух восьмёрок. Но мужчина в белой маске увернулся, уходя от драки.

— Чего он ждёт? — спросил Паж у градоправителя.

Юноша глядел на битву восторженно, чуть ли не прыгая, и Джала осадила его, схватив за плечо.

— Как чего? — удивился Янгел. — Пока противник вымотается.

— Агона не измотаешь. Он лучший воин не потому, что быстро мечом машет, а потому, что может делать это сутками, — Паж надменно усмехнулся, поглядывая на белую маску.

— Но так же не бывает. У любого бойца есть слабые стороны, — Нахмурился префект городской стражи, присоединяясь к разговору.

— Быть может, они есть и у Агона, — пожал плечом юноша, — но пока никто их не нашёл. Тем более что для вашей империи парные мечи оружие непривычное.

— Редкое, да, — согласился префект, рассердившись, — но наш Третий Наследник Сирел непревзойдённый мастер боя на двух мечах. Если бы он был здесь…

— Однако, его здесь нет, — повернулась Джала к воину, скрестив руки на груди. Её красивое лицо вдруг всё перекосило, — боюсь, наёмникам-имперцам придётся подчиняться нам.

— Не бывать этому!

— Посмотрим.

Меж тем, на арене воин в белой маске пассивно ушёл от очередной атаки буйя. Он перекатывался по песку, уходя от ударов, петлял, как заяц, пока не оказался у южанина за спиной. Толпа радостно охнула, предвкушая победу, но Агон развернулся с нечеловеческой быстротой и поймал удар на перекрестье клинков. Воин, не дожидаясь, пока противник скинет его оружие, разведя мечи, пнул того ногой в живот. Буйй согнулся, но удар почему-то не причинил ему особенного вреда. Однако мечи он расцепил, и воин в маске, не теряя времени, вышиб правый клинок из его рук.