– ---- — То есть я бы хотел прояснить… — ухмыляясь, прервал рассказ женщины господин верховный надзиратель. — Вы так и не сказали ни генералу, ни своему наставнику о том, что Вам была уготована участь темного рыцаря?

— Если бы она должна была стать темным рыцарем, — гневно посмотрел на него сэр Сэдрик, — ее послали бы учиться в гильдию темных эльфов.

— Ну так я полагаю, разрешение нужно было ей для чего-то более грандиозного, — прошептал обвинитель, и глаза его сверкнули огнем.

— Вы правы, Господин Надзиратель, — глядя на него в упор, отозвалась Аделаида. — Я ни словом не упомянула, что должна была учиться темным боевым искусствам. Но честно признаюсь, что не делала на этом особый акцент, так как подумывала о том, чтобы остаться в отряде мастера Каена клириком.

— Клириком? — переспросил сэр Эрик.

— Именно так. Я вдруг ясно почувствовала тогда, в Башне Крумы, что нашла себя, и думать забыла о том, чтобы идти по стопам темного рыцаря. Я человек. И всегда себя так ощущала. И меньше всего на свете я мечтала быть похожей на отца, который соблазнил мою мать, когда она была молода и наивна, а после бросил на произвол судьбы.

— То есть Вы решили не обучаться на воина, а то разрешение…

— Разрешение было у меня. Но я вдруг поняла, что мой магический меч мне был куда милее любого оружия на всем белом свете, и именно с ним я могла проявить свои таланты в полной мере.

— То есть, — звонко вмешалась в беседу леди Исра, — Вы решили посмотреть на столицу и вернуться служить в Орен целительницей?

— Именно так, миледи, — улыбнулась Аделаида, но улыбка эта была не веселой, а полной горечи от того, что ей так и не довелось пройти дорогой, которая была единственно правильной для нее с самого начала.

— Вы покинули Орен в полной уверенности вернуться, — еще раз повторил судья, потирая вспотевшие ладони, — тогда остается один главный вопрос: как получилось так, что через день Вы прибыли в Аден в демонической броне и с кровавым оружием?

Все глаза были направлены на нее одну. День за окном клонился к своему завершению, как и ее рассказ.

— Напоминаю, что лишь правду Вы поклялись здесь сегодня нам поведать, — сурово отозвался старый священник.

Аделаида кивнула и продолжила, умолчав, однако, о письме, которое получила сразу после принятия своего решения остаться на службе у генерала Клауса. —----

Стены храма она покинула с легким сердцем, полная планов на будущее и с небольшим списком дел, требующих завершения. С улыбкой на лице брела она к гильдии, а новая жизнь представлялась ей во всей красе: благородные воины, интересные задания, подруги. Да! Ей так хотелось, оказывается, просто иметь хорошую подругу. В мечтах паковала она вещи, когда Дарья вмиг разрушила все ее грезы.

— Надо идти уже тебе? — поинтересовалась она.

— Да! Но я вернусь. Это пока секрет, но, думаю, я тут скоро обоснуюсь неподалеку, — Аделаида сияла.

— Это письмо пришло только что, — девушка протянула гостье конверт с черной печатью. — До встречи, — приветливо помахала она рукой и удалилась.

Аделаида немедленно вскрыла конверт. Внутри на дорогой бумаге было выведено прекрасным узорным почерком следующее:

<i>«Нисколько не сомневался, что ты с легкостью завоюешь доверие этих глупых людей. Слабоумие и отвага — вот их козырь. Разрешение у тебя. Прими мои искренние поздравления по этому поводу. Надеюсь, ты осознаешь, какая ответственность на тебя возложена теперь: путь призрачного танцора открыт перед тобой. Уникальная возможность, молодая леди. Одна из тысячи. Сам Дрозд не понял, какую силу он вручил тебе. Скоро он поймет. Они все поймут, моя дорогая. Теперь выполни то, что я говорю, и уже завтра ты начнешь обучение редчайшему в мире искусству танца с клинками. Я в тебя верю. Мы все теперь верим. Отправляйся в столицу и найди Великого Мастера Олтлина. Он учил твоего отца, а теперь станет и твоим наставником. И да, меч, который передал мне мастер Медон, — это не совсем меч, это сабля, катана, — и она твоя. Теперь ты уже немного умеешь ею пользоваться, но ей уготовано сыграть лучшую партию в этой игре. Так что береги ее. С уважением ко всем твоим деяниям, Ангус». </i>

Словно тяжелая глыба свалилась на Аделаиду и впечатала в пол. Несколько минут она просто не могла пошевелиться. Потом перечитала письмо: «он учил твоего отца…» Что же это делается? Что они все хотят от меня? В какую пропасть ведут? Нет, нет и нет. Меня ждет Баэтин, меня ждут Каен и моя новая семья.

Возмущение за возмущением рождались в ее голове. «Одна из тысячи». Она пыталась не давать и шанса подобным мыслям. Около часа она лежала на кровати, металась по комнате и глядела в серые штукатуренные голые стены. Лишь когда в холле послышались шаги, поняв, что не готова ни с кем теперь обсуждать свои думы, Аделаида поспешно дособиралась, взвалила сумку на плечо и, ни с кем не обмениваясь даже взглядом, в спешке покинула гильдию. После этого она забрала Алойвию. Ах, если б ты знал, дружок, сколько всего произошло, пока ты тут тосковал… Она мысленно обратилась к волку, но тот лишь радостно вился у ее ног.

Вместе вышли они из ворот и спустились с холма. И только когда она достигли тихой рощи, а город остался далеко позади, Аделаида села на упавшую поперек дороги сосну, обхватила голову руками и зарыдала. Так непонятно ей было лишь тогда, когда умерла ее мать. Как и тогда, она вдруг почувствовала, что теряет все смыслы и основы существования, что теперь каждое ее решение с вероятностью пятьдесят процентов будет обречено на неудачу, а каждый шаг она делает вслепую. Но она также знала, что это состояние пройдет, рано или поздно, и она договорилась с мыслями, чтобы они не смели тревожить ее, пока не придут меж собой в подобие согласия. И тогда, через день-другой, она сможет еще раз все взвесить и принять правильное решение.