Шрифт:
— Они же все работали у меня в газете.
— А есть ли у них что-то общее, кроме того, что все они брюнетки? — спросил я более спокойным тоном, отметив для себя эту особенность, и вернул ему фото.
Он уже хотел что-то ответить, но тут зазвонил телефон. Он посмотрел на аппарат, то ли испуганно, то ли удивленно
— Простите, — поднимая трубку, сказал он и осторожно приблизил ее к уху.
Я откинулся на спинку стула, прислушиваясь к разговору.
Диксон сказал:
— Вы там? — и выслушал ответ.
Я смог уловить чей-то голос на той стороне телефонной трубки: высокий и невыразительный. Он отрывисто и быстро что-то произносил, поэтому я не мог разобрать слова. Вдруг Диксон съежился в кресле.
— Понимаю … — пробормотал он в трубку. — Да, конечно!
Он молча что-то выслушал и я услышал гудки. Диксон медленно повесил трубку и уставился в потолок. Я заметил у него на лбу капельки пота.
— Так у них есть что-то общее, кроме того, что все они брюнетки? — осторожно повторил я после долгой паузы.
Он вздрогнул, а потом посмотрел на меня так, словно забыл где находится.
— Боюсь, я не смогу уделить вам больше времени, мистер Якумо! — сказал он, пряча взгляд. — Очень приятно было с вами познакомиться!
Он встал и протянул мне потную ладонь.
— Не думаю, что вам стоит ко мне еще заходить, мистер Якумо! Ваше время слишком драгоценное, поэтому я не хотел бы его тратить!
— Не беспокойтесь о моем времени. Я сам о нем позабочусь.
Я вытащил кошелек, из которого торчала банкнота в сто долларов.
— А поскольку я покупаю и ваше время, то и вам не следует о нем беспокоиться.
— Весьма предприимчиво, — сказал он, но теперь в его голосе и глазах не было никакого интереса. — Впрочем, мне нечего вам продать. Нечего! Вы меня понимаете, мистер Якумо?
Я спрятал кошелек и посмотрел на старика.
— Простите за мое любопытство, — спросил я. — Кто вам звонил?
— Вы его не знаете, — ответил он, усаживаясь в кресле. — Удачного дня, надеюсь, вы найдете выход сами.
Я оперся руками о стол и наклонился к нему.
— Бьюсь об заклад, что это был Эллой или Гартселл, — обронил я, пристально вглядываясь в него. — И уверен, что вам сказали держать язык за зубами. Разве не так?
Он еще больше съежился и закрыл глаза.
— Счастливо, мистер Якумо! — его тон был непреклонным.
— До свидания! — рявкнул я и стремительно вышел из кабинета.
Секретарша провела меня глазами. Я чувствовал, что она так и обжигает меня взглядом, однако не оглянулся. Хоть мне и не удалось многого вытащить из старика, я был рад тому, что мне не пришлось придумывать какую-нибудь загадочною историю, которую я ему пообещал взамен на информацию. Я закрыл за собой дверь приемной и медленно спустился по лестнице, задумавшись: “ Почему Диксону запретили мне что-то говорить? И что они ему сказали, чтобы тот замолчал? Хм…еще нужно сделать визит к отцу Хинаты и вывести его на чистую воду. Не вяжется тут что-то.
“ Чувствую придётся попотеть, чтобы докопаться до правды".
5 глава
Я вышел из редакции и направился к своему автомобилю, который стоял на парковочном месте недалеко от здания. Запрыгнул в «Бьюик», достал с внутреннего кармашка пальто сотовый и набрал хорошо известный мне номер, параллельно подкуривая сигарету.
— Бюро «Универсальные услуги», слушаю вас. — прозвучал голос Харуки.
— Это я, Кайто.
Девушка что-то недовольно пробормотала.
— Можешь узнать, где живет старик, который ко мне приходил?
— Сейчас, — сказала она. — погоди немного.
Одно из хороших качеств Харуки было то, что она никогда не задавала глупых вопросов вроде: “зачем?” и “почему?”.
Через несколько минут девушка ответила:
— Квартира 241, Коронадо, 3883, — без запинок протараторила она. — Ты что и дальше будешь заниматься этим делом?
— Именно. — ответил я и завел двигатель. — Ладно, спасибо. Увидимся позже. Я собираюсь нанести неожиданный визит нашему заказчику.
— Только не натвори глупостей, — сказала она, тяжело вздыхая. — Увидимся.
Я бросил телефон на заднее сиденье и быстро вырулил на главною дорогу, ведущую к Коронадо. Через пол часа я был уже на месте.
Коронадо 3883 оказалось шестиэтажным жилым зданием, которое было сделано поспешно, ради получения быстрой прибыли. Подъезд был темным и обшарпанным, а лифт крошечным: там едва могли одновременно поместиться три пассажира. Металлическая табличка, со стрелкой-указателем "консьерж", криво висела на стене.