— А они чем-нибудь отличаются?

Тамара махнула рукой

— Вот еще вспомнила. Андрей вернулся домой. Давайте соберемся, и в выходные пойдем его навещать.

— Лучше ему? — спросил кто-то с задней парты.

Тамара покачала головой.

В любом другом случае Саша бы промолчала, но в том, что касается болезней — она усвоила мамино правило — молчать нельзя. Плевать на условности, вдруг можно чем-то помочь?

Она шепотом спросила у соседки по парте, темноволосой девочки с длинной челкой:

— А что с ним случилось?

— У него рак нашли, — так же тихо откликнулась девочка, — Представляешь, в семнадцать лет?

Саша кивнула, и больше ничего не спрашивала, но на перемене подошла к классной, которая — с ума сойти, не ожидала Саша этого — вызывала у нее безотчетное доверие.

– Тамара Михайловна, а родители его за границу лечиться не возили… Андрея?

Классная тяжело села на стул:

— Понимаешь, солнце мое, там работает один папа. Ремонтирует компьютеры. А мама уже давно сидит с Андрюшкой.

— Так можно собрать…

— Как ты соберешь, у нас город маленький…Я уж думала, копейки соберем, сейчас люди мошенников боятся.

— Зря вы так, — откликнулась Саша, — У меня есть знакомый волонтер. Она сейчас сама в больнице, но скоро выпишется…

**

В конце ноября резко похолодало. А в больничном городке во всех корпусах тепло, даже жарко. Окна заклеены на зиму, форточки разрешают открывать ненадолго. К батареям не прислоняйся — чистые утюги. Сердечники чувствуют себя неважно: задыхаются, обтирают лица мокрыми платками.

И где в такой обстановке спокойно покурить? Рената идет вниз, и — бестрепетно открывает большую тяжелую дверь. Это «чёрный вход», к нему подъезжают скорые.

Мороз ошпаривает белым облаком-кипятком. Рената дышит одновременно морозным воздухом и папиросным дымом. Она бы продержалась здесь как можно дольше — так ей хорошо, но перед ней вырастает фигура травматолога Васи.

Он старше ее всего ничего. Ренате — восемнадцать, Васе — двадцать четыре. Поэтому он для нее и Вася. Травматолог очень худой и высокий. Ренате кажется, что голова его уходит куда-то в поднебесье. В морозном облаке ее едва видно.

Вася всплескивает руками. С его точки зрения в Ренате все неправильно. И наброшенная на плечи курточка на рыбьем меху, и тоненькая тельняшка в сочетании с джинсами. Минус двадцать шесть на градуснике, он только что смотрел! А хуже всего — резиновые шлепки. Считай, у Рената босыми ногами стоит на снегу!

Вася всовывает Ренату в куртку, застегивает молнию до самого подбородка.

— Окурок выбросила — и в палату! Совсем с ума сошла!

— Так у меня же не пневмония, а я именно с ума сошла! — Рената смотрит на него прищуренными глазами.

Она волонтер, работает с больными детьми, с обречёнными детьми, и нервы в конце концов не выдержали. Здесь ей дают снотворные, витамины и всячески укрепляют организм.

. — Да не ругайся ты, уйду уже сейчас — с досадой говорит она и вправду выбрасывает окурок. Она живет как на войне, чтоб с ней было, если бы она еще не курила.

Но уже подъезжает «скорая» и Васе становится не до Ренаты. Травматологи первые встречают машину с красным крестом. Как понимает Рената из быстрых слов сопровождающих — на этот раз автомобильная авария. Две женщины средних лет в синих стеганых жилетах выкатывают каталку. У мужчины лицо желтое-желтое. …

В это время звонит телефон. Телефон для Ренаты — все. Ей то и дело звонят матери подопечных детей. Она смотрит на высветившийся номер:

— Да, Сашенька, — откликается Рената.

**

На другой день Тамара Михайловна задержала свой «одиннадцатый» после уроков. Саша говорила, не поднимая от робости глаз:

— Она мне все объяснила. Заведем группу Вконтакте, Надо будет там разместить документы медицинские, выписки. Завести счета, специальные телефонные номера. Ящики расставить прозрачные по городу, листовки расклеить. Можно собрать деньги, даже быстро. Мы это правда можем сделать, — Саша подняла глаза, казавшиеся темнее от боли за судьбу незнакомого еще мальчика, — Нельзя же просто так ждать.

План был совершенно неожиданным, но его подхватили.

— Можно еще, знаете что сделать, — предложила Анеля, — Такую сладкую ярмарку. Все классы позовем. Сами испечём, приготовим пирожки, пирожные, бутерброды. В актовом зале накроем столы. И продавать станем, по любой цене, кто сколько заплатит. Сколько сможет. И все деньги отдадим Андрюшкиной маме.

Саша уже знала, что Анеля — полька. Ей было присуще какое-то особое изящество. Вон какой жест сделала ручками. Ее парень, Вася, сидит с ней за одной партой, и, конечно, он тоже «за». Поднимает обе руки.