Саше не давалась математика. У нее, конечно, не получался как у Пушкина, всегда «нуль», но в задачах она запутывалась катастрофически, м как сама говорила «страдала явным математическим кретинизмом».

Ольга Сергеевна утешала:

— Ну и что, кому что даётся. Со мной учился мальчик — Гений по точным наукам. Он сейчас главный инженер на атомной АЭС. А сочинение не мог написать. Образ Катерины в «Грозе» — у него получилась одна страничка. Я за него писала.

Мама нашла репетитора. Звали его Иван Сергеевич. Очень худой, лопоухий. Но тот самый математический гений. Саша приходила к нему — он жил на окраине города, в старой кирпичной пятиэтажке, в полуподвале. В тесной комнате, где они еле-еле могли устроиться за столом вдвоем, жаловалась Саша, раскрывая учебник:

— Опять ничего почти не смогла решить на контрольной. Не получилось.

Иван Сергеевич потирал руки:

— Щас всё получится.

К нему ходили и учителя, когда им не удавалось самим справиться с задачами для старшеклассников. Иногда Иван Сергеевич находил ошибки в учебниках, что его искренне веселило.

Еще он умел и любил заниматься устным счетом. Так отдыхал. Закинет голову — впавшие щеки, острый кадык, только очки блестят. Саша называет числа — двузначные, трехзначные, четырехзначные. Иван Сергеевич их складывает или вычитает, что Саша скажет. Результат называет мгновенно — стоит ей смолкнуть.

Саша никогда не думала, что можно жить и дышать — математикой. Иван Сергеевич везде ее находит. В стихах и рисунках. В снежинках, в звездном небе. Скучнейшая прежде наука кажется теперь Саше поэзией — бесстрастной и точной, как льдинки, из которых Кай во дворце Снежной Королевы складывал слово «Вечность».

У Саши эти льдинки пока еще не очень складывались, а Иван Сергеевич писал слово «Вечность» шутя.

**

Они ждали вестей от Андрюшки. Знали уже, что полет он перенес неплохо, сейчас в клинике. Что скажут врачи? Ведь, изучив документы, писали, что случай для них не безнадежный, еще не поздно.

Но Рената качала головой:

— Жаль, насчет больницы Ирина Ивановна со мной не посоветовалась. Через знакомых списалась, договорилась с какой-то частной клиникой. Что там за врачи…

Пока она в восторге, говорит — как у Христа за пазухой. Но что-то не верю я этим восторгам. Мягко стелят… Сколько еще денег возьмут-то… И главное — какой результат будет, — переживала Рената.

А потом позвонила Ирина Ивановна. Рената прижимала к уху телефонную трубку, и не могла сдержаться:

— Ах, черти… Ах, черти…

— Вот что, — сказала она, нажимая «отбой». И предупредила, — Только не реветь. Выставили счет. Ирине Ивановне придется отдать все деньги за эти несколько дней, в больнице. Просто за обследования. Израильские врачи их все сделали заново, а это там очень дорого. Но, самое худшее, они сказали, что Андрюшке уже ничего не поможет. Назначили, правда, химию, но очень легкую… для отвода глаз.

Анеля не выдержала и разрыдалась:

— Что же делать?

Рената сжала пальцы:

— Теперь у нас нет денег. А у Андрея почти нет времени. Но ведь «почти». Нужно сделать все, чтобы в это «почти» ему было хорошо. Если человека нельзя вылечить — это не значит, что ему нельзя помочь.

И она рассказала ребятам об удивительной девочке Маржане Садыковой. Она была младше Андрюшки, всего четырнадцать лет. Маржана тяжело болела и очень тяжело уходила. Но уже будучи больной она попросила дорогой профессиональный аппарат, и с тех пор началась ее очень короткая, но совсем другая жизнь.

В ее фотографиях жила ее душа. Своими работами Маржана соединила десятки людей. Они искали самые невероятные и диковинные вещи для ее съемок, приходили позировать, и через её объектив входили в жизнь друг друга.

Еще была выставка, а потом Маржана разослала все фотографии своим моделям, найдя для каждого добрые слова. Она торопилась все отдать, чтобы это жило

А на свой последний день рождения Маржана пригласила всех друзей, которые у нее появились в гости друг к другу. В разных городах и странах. В день своего рождения Маржана подарила людям себя в друг друге. «Будьте счастливы — это лучшее, что мы можем сделать», — сказала Маржана.

— Так что и мы должны прожить хорошую жизнь, и за Андрюшку тоже. И сделать для него все, что еще возможно. Я даже знаю человека, который ему поможет, — закончила Рената.

Человек этот оказался врачом. Рената сказала, что это лучший врач в городе. Хирург. Обычно он не лечил тяжелобольных детей, потому что не мог видеть детских страданий. Он вытаскивал с того света взрослых.

Саша увидела его только в тот день, когда Рената заехала за ней на машине. Они спешили в аэропорт, встречать Ирину Ивановну и Андрюшку. Сергей Викторович сидел на заднем сиденье. Здороваясь, Саша взглянула в его глаза — внимательные, цепкие, думающие. И подумала, что вряд ли этого человека любят все вокруг. Потому что он не заботится о том, чтобы произвести приятное впечатление. Сперва — дело. А потом уже можно быть милым и любезным, если останется время. Но его обычно не остается.