На сей раз рассмеялись оба. Кэллиэн тоже не сдержался.

Розу выбрали быстро, из-за фиалок едва не подрались, но магу хватило ума уступить и даже пообещать лично их засахарить, как только надобность в них отпадет. В оранжерею проникнуть было сложнее, пришлось снова взяться за руки (принцип симпатической магии Кэллиэна еще не подводил, и наложенное им на себя заклятие невидимости успешно скрыло их от не слишком зорких, но подозрительных глаз ночного садовника). За апельсинами, правда, пришлось не лезть, а лететь, так как Инерис наотрез отказалась оставаться внизу наедине с этим типом без малейшей защиты. Выразительно, но молчаливо. Впрочем, Кэллиэну вполне хватило красноречивой жестикуляции (тычок пальцем в сторону садовника, скорбный взгляд, умоляюще сложенные ручки, а в ответ на непреклонное качание головой – свирепый оскал и имитация удушения).

Только вот когда он сдался и привлек ее к себе, Инерис вновь ощутила то же странное волнение, причин которого не могла объяснить даже самой себе.

Наконец, нагруженные цветами и плодами, они взмыли в воздух, осторожно открыли окно лаборатории (к счастью, оно отворялось внутрь) и ввалились туда, предсказуемо рассыпав апельсины.

Кэллиэн тут же отпустил девушку; щелкнув пальцами, зажег свечи и начал молча собирать раскатившиеся плоды.

– Здорово, – не без зависти протянула Инерис. – Хотела бы я тоже так уметь… Щелк – и свет. Щелк – и нет света… что? – смутилась она, поняв, что Кэллиэн как-то странно на нее косится.

Он сгрузил собранные апельсины на рабочий стол, а затем привычным бесцветным тоном произнес:

– Если у вас есть хотя бы мелкие зачатки магического дара, то я смогу вас научить.

– А я не знаю, есть они у меня или нет, – вздохнула девушка.

– Если мне не изменяет память, всех потомков знатных семей в возрасте семи лет проверяют на наличие дара.

– Меня не проверяли. Матушки в это время уже год как не было в живых. Отец собирался жениться, и всем было не до того. А после решили, что поздно наверстывать, все равно наследнице не пристало… это же надо бросать обучение, уезжать в частные школы или находить домашних учителей. А маги все вольнодумцы, привьют опасные идеи наследнице, и хорошо если она только из дома сбежит, а то еще и за безродного колдуна замуж выйдет… – грустно улыбнулась Инерис.

– Чья цитата? – ровно спросил маг.

– Мачехи.

– Ясно. – От этого тона повеяло холодом. Кэллиэн поразмыслил немного и внес следующее предложение: – Хотите, я проверю?

– А вы что, состоите в гильдии магов широкого профиля? Это их специальность.

– Не состою, конечно, что мне там делать?

– Тогда вам запрещено применять это заклинание.

И тут Кэллиэн ее удивил.

– А кто узнает?

Нет, она подозревала, что он может быть не в восторге от законов государственных (темный маг все-таки), но почему-то полагала, что уж магические-то правила соблюдает. И вот, пожалуйста.

– Слушайте, да для вас ничего святого нет!

Тот пожал плечами.

– Вы знали, с кем связались. Чего вы хотели от того, кто помог организовать и совершить беспрецедентный побег?

– Ну почему же… я бы сказала, прецеденты случались регулярно…

Этот общий смех был новым в их отношениях. И Инерис была вынуждена признаться себе, что это весьма приятная перемена.

– А знаете, проверяйте, – разрешила она. – Но только если вы уверены, что избежите неприятностей.

– Инерис, здесь только вы и я, больше никого нет. Кто может доложить об этом гильдии, которая к тому же находится эльф знает где?

«Здесь только вы и я, больше никого нет»…

– А почему эльф?

– Почему бы и нет? У них врожденное чувство направления, так что эти точно не заблудятся. Идите сюда.

Она послушалась.

Кэллиэн расположил ладони напротив висков, не прикасаясь, и словно прислушался к чему-то.

– Если резерв и есть, то маленький, – с ноткой разочарования протянул он. – Сядьте в кресло, Инерис, и закройте глаза.

Девушка покорно опустилась на сиденье и зажмурилась.

– Расслабьтесь, – его голос почему-то звучал странно, гипнотически. – Не надо жмуриться. Просто закройте глаза, представьте, что вы сидите на берегу озера, усыпанном серой галькой, шелестит оранжевая листва, сквозь которую проглядывает синее небо, солнце рассыпает золотые лучи по красным яблокам, коричневый ствол яблони в тени кажется черным, зеленая трава неслышно поет под нежными пальцами теплого ветра… – И вдруг резко спросил: – Какого цвета вода?

– Синего, – от неожиданности призналась Инерис. Ну да, все верно, она ведь сегодня столько думала о ясных синих глазах… Вот и вода в озере синяя оказалась.

Он тихо хмыкнул.

– Неожиданно. Но небезнадежно.

Точно небезнадежно – не будь у нее внутренней силы, именуемой магией, она бы попросту не смогла достаточно ярко увидеть картинку, рисуемую тонкими нитями заклятья, которыми он ее оплетал.

Ей на лоб легла ладонь в мягкой перчатке.

– Вы думайте про озеро, думайте, – посоветовал маг. А затем Инерис услышала тихий шепот и ощутила тепло, исходящее от его руки.

Перед глазами молниеносно пронеслась синяя вспышка, словно ревущий огонь вырвался из мрака – и снова темнота.

– Что-нибудь видели сейчас? – ровно спросил Кэллиэн.

– Огонь… Вспышка… синяя такая.

– Я гляжу, вас клинит на синем цвете, – усмехнулся он. – Дар у вас есть, но, увы, слабенький совсем. Максимум на бытовые заклинания можете рассчитывать. Только со стихией что-то сделайте, потому что дар у вас огненный, а вот цвет атипичный какой-то…

– Скажи новое слово в магии, покрась пламя в синий цвет, – съязвила девушка. А потом тихо, с робкой надеждой спросила: – А вы меня правда научите?