Но в том-то и проблема с первой инициацией. Рациональное начало подавляется эмоциями…

Кэллиэн словно смотрел на мир с огромной высоты. Где-то там, далеко внизу, на западе, резко вспух огромный черный смерч – уродливый, неровный, пьяно шатающийся.

Вбирающий жизни солдат чужой, явно вражеской армии.

Даскалиар действовал даже не по наитию – он просто уступил ярости и выплеснул резерв ревущим огнем, и магия смерти наконец подняла голову, захватив контроль, вбирая сгоравшие в нем жизни… заодно напитав ей оставленную наставником метку, о которой молодой вампир даже не знал.

И теперь чужая сила хлынула в Кэллиэна, наполняя второй резерв. Смешно сказать, он столько лет накапливал ее жалкими крохами, изредка получаемыми со стола жизни, а сейчас резервуар наполнился и даже переполнился за считанные секунды. Маг умело отсек силу до того, как успело произойти непоправимое – и направил мощный импульс к одному бестолковому вампиру, чей контроль над собственной магией уже пошатнулся.

Выправил потоки, укрепил своей магией чужой резерв, выстроил подходящую матрицу.

Когда его самого сорвало, наставник помог ему. Пришел его черед.

Вложил новый импульс, второй, третий… На расстоянии проделывать это было куда сложнее. Одно хорошо – за такой волной черной магии от Даскалиара куда более скромный вклад разыскиваемого беглеца останется незаметным.

Где-то там, в реальном мире, в Нариме, из носа хлынула темная кровь.

Пусть ее. Каплей больше, каплей меньше…

Зато теперь эта сила надолго останется с мальчишкой – и не причинит ему вреда. Он использует магию смерти, потому что другого выбора нет. Оставалось только надеяться, что этот вампир сможет распорядиться ей правильно.

Даскалиар сделал решающий шаг на пути черного мага.

Пора выходить из транса…

Но Кэллиэн помедлил, желая убедиться в том, что задуманное получится, что это именно инициация, а не срыв, снова потянулся к ученику – и ощутил слабый отголосок чужих эмоций. Боль, мучительная, непреодолимая боль… и глубокая, всепоглощающая ярость.

...Я убью их. Я их всех убью. Хотел только раненых, но так даже лучше… Теперь я способен на все!

Та-а-ак. Все-таки срыв…

Он слишком хорошо знал, как опьяняет ощущение всесилия, даруемое этой магией…

Короткая мысль-послание, отправленная в самую сущность вампира: «Держись, не будь мальчишкой».

Для Даскалиара это будет просто спором с самим собой. Как было для него когда-то.

Один только минус…

Проклятая ментальная магия!

Где-то там кровь потекла обильнее, но об этом придется побеспокоиться потом.

...Они убили ее. Я убью их. Начну с этих букашек – и закончу ей. Она поклялась прикончить меня... Я убью всех! Каждого, кто посмел ввязаться в этот мятеж!

Несложно понять, кого – «ее». Из всех родных этот вампир любил только свою мать…

«Убийство ничего не решает. И ее это не вернет».

...Я их ненавижу! Всю эту империю! Я…

«Ненависть – не повод убивать».

...Мне больно!!!

«Боль пройдет. Держись. Желание убивать навязано магией, но ты можешь ее не слушать. Взятого не вернуть… хотя бы пусти силу на более благородную цель, чем истребление всего живого».

Упрямое молчание.

«Ты не хотел быть таким, как твой отец или дед. Ну так не будь!».

И замершая в обманчивом равновесии чаша весов наконец качнулась в нужную сторону.

Яростный рык стих. Боль никуда не делась, но сквозь ее марево пробился разум.

...Вечность, сколько смертей… Эту волну не вобрать и не удержать…

Ага, дошло наконец.

«Удержишь. Должен удержать. Это твоя магия. Черная она, белая, неважно. Она твоя. Ты ее хозяин, не наоборот. Вот и подумай, на что ее можно пустить».

...Может, рассеять?..

«Не выйдет. Теперь можно только использовать. Смотри, как надо усмирять магию, чтобы использовать ее тотчас же, не вбирая в себя… Ты уже получил гораздо больше, чем достаточно. Такого бешеного количества не выдержит даже твой резерв».

Стихийная магия огня, порождаемая яростью, улеглась. Водоворот силы вдруг застыл, а потом начал раскручиваться в обратную сторону, повинуясь воле молодого вампира.

Ощутив свою власть над ней, юнец начал выплетать сложное, масштабное, пугающе масштабное заклятье…