— Лиза должна вернуться? — прошептала я через мгновение, не дожидаясь ответа.

— Только если она захочет, — тихо ответил Грег.

Как ни старался Тривет, все, что он смог найти, — это засохший пучок мяты. Аромат мятного чая снова на некоторое время вернул меня в детство, и, допивая его, увидела перед собой лицо своей бабушки с улыбкой на лице, которая, наверное, никогда не покидала ее. Вот тогда я и решила, что должна это сделать. Я не знала как, но это не имело значения.

Близился вечер, и Тривету пришлось попрощаться с нами. Было видно, как сильно он хотел бы остаться в Талроне. Но после смерти Бьяртмара он стал главным архивариусом, что имело гораздо большее значение, чем он мог предположить. Люди полагались на него, как раньше полагались на Бьяртмара. Они доверились ему, и он не мог их подвести. Теперь все зависело от него и Маргариты, когда я решила сбежать. Мы расстались у конюшни. Я набралась смелости и на короткий миг обняла Тривета. Надеялась, что это не последний раз, когда я вижу своего друга.

Мы с Грегом шли домой молча. О еде не думали, поэтому устроились у потрескивающего камина и молча наблюдали за огнем. Но на этот раз молчание меня не угнетало. Напротив, я черпала в этом силу и столь необходимый мне покой. Потом, когда ложились спать, засыпая, желала, чтобы мне ничего не снилось, и не будила бы Грега криком.

Жизнь продолжалась, и я пыталась вернуться в нее. В качестве первого шага выбрала кулинарию. Мне всегда нравилось экспериментировать и изобретать новые блюда. К тому же, казалось неправильным, что готовит Грег. Когда была возможность и погода позволяла, мы обедали на свежем воздухе. Снова решили устроить пикник у реки. На этот раз нас было только двое, но все равно чувствовала себя так, будто вернулась в прошлое. Вернулась к тем дням, когда впервые появилась в Талроне. После еды несколько часов разговаривали. Наконец-то, вернулись все мои воспоминания, и я могла рассказать Грегу гораздо больше о своей жизни. Каждый раз он просто сидел, прислонившись спиной к дереву, с легкой улыбкой на лице, и молча слушал. Сколько раз видела, что ему хотелось задать вопросы, но он не решался. Возможно, боялся, что если заговорит, то нарушит волшебство момента, напугает меня, и я снова уйду в себя.

Вечера по-прежнему проводили у камина. И, для разнообразия, разговор вел Грег. Однажды вечером он рассказал мне, как они с Триветом стали друзьями. О том, как он помог ему сделать первый свисток. На минуту отошел, а когда вернулся, заметил маленький свисток, висящий на веревочке.

— Тогда мы сделали два. Тривет сделал вот этот, и из него не возможно было извлечь ни один звук. Но я все равно сохранил его. Ты бы видела, как он смущался в тот день, когда я спросил его, могу ли оставить свисток себе. Как я уже сказал, играть на нем невозможно. Но я бы никогда не выбросил его.

Осторожно взяла в руки крошечный свисток и попытался представить себе эту сцену. Только в этот момент начала осознавать разницу в возрасте между Грегом и Триветом. Сама того не осознавая, начала улыбаться. Если я и соберусь с силами, то только здесь, подумала, передавая свисток обратно Грегу, чтобы случайно не сломать его.

В ту ночь не могла уснуть. Постоянно ворочалась в постели, пытаясь найти удобное положение, но все было бесполезно. Уже глубокой ночью сдалась. Выскользнула из-под одеяла и накинула на себя рубашку, чтобы защититься от ночной прохлады. Вышла из комнаты, размышляя, что делать. Камин был еще довольно горячим, и если бы захотела, то обязательно развела бы огонь. Но это могло разбудить Грега. Как только мои мысли перескочили на него, не могла думать ни о чем другом. Дверь его спальни была широко открыта, как и всегда.

Тихо вошла и посмотрела ему в лицо. Он выглядел таким умиротворенным во сне. Мне так хотелось погладить его по волосам. Не осознавая этого, подошла к кровати, легла на край и продолжала наблюдать за его лицом.

— Пожалуйста, не говори этого. Не хочу слышать, что ты пришла попрощаться, — печально прошептал он, не открывая глаз.

— Я не могу заснуть, — просто ответила. Когда заметила, как он облегченно выдохнул, у меня защемило сердце. Я поняла, в каком постоянном страхе жил Грег. Он не только беспокоился о моем психическом состоянии. В то же время он был в ужасе, что я исчезну навсегда. Я не хотела, чтобы он так сильно переживал.

— Ты можешь попытаться уснуть здесь, — прошептал и медленно открыл глаза. Понимая смелость своего предложения, он быстро добавил: — Но есть только одно одеяло, так что, думаю, ты не согласишься.

— Мне тепло в рубашке, но в целом я замерзла, — сказала ему, понимая, что уже однажды говорила ему об этом.

— Тогда ложись рядом со мной. Я тебя согрею, — улыбнулся он. Он тоже помнил ночь, которую провели вместе в лесу.

— Подвинься, — прошептала, не задумываясь, скользнула под одеяло, и устроилась в его объятиях. Возможно, помогло воспоминание о нашей встрече. А может быть, я уже так устала, что не могла думать. Что бы это ни было, только проснувшись на следующее утро, поняла, что впервые не боюсь прикосновений мужчины.

В ту ночь что-то изменилось. Я перестала контролировать себя и постепенно начала жить. Это было незаметно. Мимолетное прикосновение, когда брала чашку чая у Грега. Поглаживание по плечу, когда он уходил рубить дрова, чтобы вечером затопить камин. Но главное, покинула свою спальню и, каждую ночь засыпала в его объятиях.

Грег понимал, что должен дать мне время. Он ни разу не надавил на меня. Оставил все на мое усмотрение, и единственное, что осмеливался сделать, это крепко обнять перед тем, как заснуть.