– Вот!
– гаркнул он, открывая крышку, хватая в руку и потрясая у меня перед носом длинной белой сорочкой расшитой по подолу узором.
– И положи на место мои вещи, женщина, иначе я за себя не отвечаю!

Я осторожно вытянула шею, заглядывая в сундук, а обнаружив там, сверху, на ворохе женской одежды, длинные тёплые чулки, тут же выбросила носки мужа, которые я уже успела прихватить.

Не знаю, откуда кайген притащил весь этот скарб, но там был целый склад нужных и просто необходимых любой женщине вещей - от нижнего белья, до тёплой верхней одежды. Может, что-то было на меня и великовато, но не так критично, чтобы я не придумала, как это можно носить. Где-то подкачу, где-то обрежу...

Я быстро перебирала платья, сорочки, кофты и юбки, когда у меня над головой раздражённо раздалось:

– Довольна? А теперь рубаху мою отдай!

Да что он привязался ко мне с этой рубахой? Любимая она у него, что ли?

Медленно развернувшись, я посмотрела на нависшего надо мной мужа снизу вверх и неожиданно поняла, что если не отдам - он меня из неё просто вытряхнет.

– Отвернись!
– даже не надеясь, что из этого что-то выйдет, закусила губу я.

Мрачно хмурясь, супруг молчаливо сверлил меня взглядом, а затем вдруг тяжело вздохнул и встал ко мне спиной.

Одиноко выстрелила мысль: либо кайгена подменили, либо с ним что-то произошло, пока я спала!

Конечно, если бы муж дал мне больше времени, я бы перемерила всё, что лежало в сундуке и надела бы наиболее подходящие по размеру вещи, но я сомневалась, что супруг будет столь терпелив и дальше. А потому, я быстро сбросила с себя его рубаху и тут же натянула первую попавшуюся нательную сорочку, горловина и манжеты рукавов которой удобно стягивалась тонкими шнурками, идеально подгоняясь под любую фигуру. В идеале её подол, наверное, должен был чуть прикрывать икры, но мне доставал почти до пят и, в принципе, совершенно не мешал. Чуть помедлив, я выхватила с кучи вязаные чулки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся какими-то очень узкими странными штанами. Но раз местные женщины такое носили, то почему бы и мне не попробовать? Тем более, что в них мне никуда не дуло и было очень тепло.

– Забирай свою рубаху, - ткнула ею в кайгена я, выхватывая из сундука простое, тёмное шерстяное платье с целым рядом костяных пуговичек застёгивающих вырез спереди под горло. Наряд был свободного ровного кроя, и я подумала, что если подвяжу его на талии поясом, то и заметно не будет, что одежда на меня великовата.

Муж повернулся, бегло мазнув по мне взглядом, а затем, схватив снятую с меня рубаху, тут же её на себя надел.

Разгладив ладонями мягкую, чуть смятую ткань на своей груди, он как-то глубоко потянул носом воздух и удовлетворённо выдохнул.

В синих глазах загорелось что-то новое - коварное, что ли, и я на всякий случай немедля натянула на себя платье, суетливо застегнув его на все пуговицы. Хотя... защита, я вам скажу, так себе. Если вспомнить вчерашний вечер, то медведине и корсет не помеха. В дурных руках - дурная сила.

Осмотрев меня с ног до головы и, видимо, найдя мой внешний вид вполне пристойным, он категорично заявил:

– Пойдёшь со мной, жена!

– Куда?
– вырвалось у меня, и кайген недовольно заломил густую бровь.

Ах, да! Забыла. Мы же - оэн! Нам задавать лишних вопросов не разрешается!

– К дильфару, - сурово снизошёл до пояснений супруг.
– Если он собирается покинуть наш халле, то гостеприимная хозяйка обязана выйти к гостю, чтобы проститься!

Я иронично хмыкнула. Нет, с точки зрения вежливости всё было правильно. Меня интересовало другое: если бы кайген не принёс мне женских вещей и отобрал свою рубашку, в чём, по его мнению, я должна бы была щеголять перед Гордом? В простыне?

Взгляд мой метнулся к разобранной кровати, наткнулся на засохшее пятно крови и до меня, неожиданно, дошло, зачем муж испачкал ею постель. Стало как-то не по себе. Неужели по здешним законам кайгену после первой брачной ночи необходимо было предъявить всем невинность своей молодой жены? И что-же тогда получается - медведина, пытаясь выгородить меня, решил всех обмануть?

– Обувайся и пойдём!
– вновь заговорил он, непреклонно протягивая мне ладонь.

Я стряхнула оцепенение, уставившись на неё, и непонимающе моргнула. Я же точно помню, что муж вчера порезал ножом именно эту руку! Тогда где след от пореза на ней или хотя бы затянувшаяся царапина?!

Не дожидаясь пока я отомру и приду в себя, кайген достал из сундука и поставил передо мной простенькие, без всяких украшений, кожаные туфли, фиксирующиеся сверху на стопе шнурком. Присев на корточки он бесцеремонно всунул в одну из них мою ногу и озадаченно почесал затылок.

Туфли были велики. И даже если бы он их стянул шнурком до упора, боюсь, они всё равно с меня слетели бы по дороге.

– Ладно. В чугах пока походишь!
– вздохнул муж, меняя туфли на лохматые сапоги.
– Потом подберу тебе какую-то детскую обувку!