Он придумал для неё такое название ещё в пять лет, когда проследил за тем, куда отец тайком ходит по ночам и что делает в нежилой, всегда закрытой на замок мансарде.

Было странно наблюдать за тем, как мощный и высоченный кайген практически бесшумно двигается в пространстве, невесомо касаясь кончиками пальцев гребня, лежащего на каминной полке; странного венка, украшающего стену над ней; красивого платья, разложенного на кровати; шкатулки на подоконнике...

Совершив этот дивный ритуал, Расвальд всегда садился в большое резное кресло у камина и бездумно смотрел на пылающий внутри него огонь.

Бьёрн видел, как беззвучно шевелятся губы отца, словно он разговаривает с явившимся к нему духом. В такие моменты извечно мрачное лицо родителя всегда озаряла светлая улыбка, которую Бьёрн спустя столько лет так и не смог забыть.

С тех пор здесь совершенно ничего не изменилось. И не потому, что кто-то поддерживал прежний порядок вещей в комнате, а потому, что к ним никто не прикасался.

Бьерн не позволял себе даже переложить с места на места тот или иной предмет, чтобы не нарушить витавшей в комнате магии - необъяснимой, светлой, эфемерной.

Он лишь повторял движения отца, обходил комнату по кругу, дотрагивался до вещей матери и пытался представить себе её лицо.

Жаль, что он понял, кому принадлежали эти покои только после смерти Расвальда, когда что-то у него узнать уже было невозможно.

И всё же Бьёрн совершенно точно знал, что в этой мансарде заключена какая- то тайна, разгадка которой наверняка изменит его жизнь.

Оглядевшись по сторонам, оэн опустился в кресло и, заскользив взглядом по витиеватому рисунку резьбы, украшающей изголовье большой кровати устланной обесцвеченным до снежной белизны мехом с длинным ворсом, вдруг вспомнил, где видел подобный.

Точно такой знак Бьёрн заметил на алых полотнах в тронном зале эринейского дворца.

Откуда это здесь?

Оэн поднялся, быстро подошёл к кровати и провёл пальцами по выпуклому узору на древесине, не понимая, почему не обращал на него внимания раньше.

Несомненно, это вырезал отец. Его рука. Только где он мог видеть что-то подобное, и почему изобразил узор именно в изголовье этой кровати?

Очередная загадка засела занозой в голове Бьёрна. Он снова обошёл комнату, только на этот раз позволил себе не просто прикасаться к вещам матери, а внимательно их осматривать. И к его полному недоумению похожий узор он обнаружил на окладе зеркала, внутренней стороне крышки шкатулки и в плетении кружевного покрывала, накрывающего колыбель.

Все эти вещи сами по себе не давали оэну ни малейшего ответа на его вопросы, но он точно знал, кто может пролить свет на эту тайну.

Горд слишком долго уклонялся от попыток Бьёрна узнать хоть что-то о матери. Каждый раз правитель утверждал, что ещё не пришло время и однажды, когда наступит подходящий момент, он всё расскажет.

Кажется, такой момент настал. Отговорок Бьёрн больше не примет.

Спустившись из мансарды на второй этаж, оэн по дороге заглянул в спальню и, убедившись, что его эринейская жена спит крепким сном, устало вздохнул.

Его попытка показать чужачке себя и всех кайгенов такими, какими они есть на самом деле, с треском провалилась.

По крайней мере в нём она видела лишь насильника и злодея. Видимо предубеждение эринейки сильнее её разума. Хотя, какой может быть рассудок в хмельной-то голове? Хорошо хоть, проспится до вечера. А то пьяная баба, что курица с отрубленной головой. Башки уже нет, а ноги ещё бегают.

Прикрыв девушку меховым покрывалом, Бьёрн подкинул в камин дров и отправился вниз. Во-первых, следовало узнать у Исгирды как идёт приготовление к свадебному пиру и не нужна ли какая-то помощь, а во-вторых, расспросить у неё об исчезновении Идена.

Куда мог без предупреждения запропаститься брат, оставалось загадкой. И Бьёрн надеялся, что у Идена на то есть уважительная причина.

Но уточнить что-то Бьёрну в этот раз не судилось, потому что как только он вышел в общий зал, с улицы в халле прибежал Волс и сообщил, что Хольден снова появился на окраине Эдерхейда. На этот раз, проследив за ним, эйтары выяснили, что к парню на свидание действительно тайно пришла дочь Эгиля, а чтобы закрыть этот вопрос раз и навсегда Бьёрн не медля отправился на место их встречи.

Появления Хранителя его эйтаров для голубков стало полной неожиданностью, поэтому сын оэна клана Лунных не стал отрицать, что без спроса пересекает чужие границы не впервой. Парень клялся, что не имеет никакого злого умысла, а причиной его визитов является лишь любовь, которую он испытывает к Мие.

Хольден просил прощение за нарушение законов кайгенов и умолял отдать ему девушку в жёны.

Бьёрн, конечно, изначально именно на это и рассчитывал, но на всякий случай, что по этому поводу думает сама Мия, все же спросил.