Вскоре в комнату вернулся Иден, притащив длинную лохматую шубу с капюшоном в которую меня тщательно завернули, а затем понесли на улицу, через чёрный ход.

Не знаю, что задумал мой супруг, но я почему-то ему безоговорочно доверилась. Возможно потому, что у меня не было другого выбора, а может потому, что поняла - он действительно знает, как мне помочь.

Мы с ним вышли в морозную темноту, подсвеченную лишь льющимся из окон халле светом, и не успели сделать нескольких шагов, как из-за углов дома и хозяйственных построек навстречу нам бесшумно выплыли фигуры кайгенов.

– Что случилось, оэн?
– тревожно спросил один из них.

– Запомнили всех, кто входил и выходил из дома?
– вопросом на вопрос ответил муж.

– Да. Все свои были, - нахмурился мужчина.

– Хорошо, - как-то угрожающе ухмыльнулся ему супруг, кивнув головой.
– Продолжайте следить дальше. Я скоро вернусь, тогда и поговорим.

Скользнув из рассеянного пучка света в густой мрак, муж быстро пошагал со мной по протоптанной дорожке в сторону гор, сурово рыкнув увязавшимся за нами следом Идену и Арну, чтобы ждали нас дома.

Я вообще не понимала, как кайген что-то видит вокруг, и чем дальше от города он уходил, тем неспокойнее становилось у меня на душе.

Куда мы идём? Зачем? И почему муж запретил кому-либо нас сопровождать?

Мои ступни после воды не зудели так сильно, как раньше, но всё равно пекли, словно я босая ходила по раскалённым углям. Тупая пульсирующая боль, простреливала в ноги, и я искусала губы до крови, не желая показывать кайгену свою слабость. Хотя, как мне показалось, он на меня не смотрел - всё больше вперёд и как-то очень странно. Сначала я думала, что он просто боится в темноте сбиться с дороги, а потом поняла, что он словно ищет кого-то, кто должен непременно выйти к нему на встречу.

Я ошиблась в своих предположениях. Никто нам не встретился. Вместо этого на нас опустился густой, как сметана, туман. Мгновенно и загадочно: не было - и вдруг появился из ниоткуда.

В белом холодном мареве мне даже лицо несущего меня мужа стало не видно. А потому я даже сильно испугаться не успела, когда кайген резко вынырнул из тумана и шагнул прямо на возникшую перед ним отвесную стену темнеющей скалы.

Я громко охнула, ожидая нашего неминуемого столкновения с камнем, а когда муж вошёл него вместе со мной, словно нож в масло, инстинктивно вжалась в тело мужчины, отказываясь понимать, что происходит.

Он шёл сквозь гору, будто гулял по тропинке в лесу. Менял своей силой структуру камня, и я в шоке смотрела на его светящиеся в темноте синие глаза, понимая, что здесь и сейчас передо мной оживает легенда. Кайген владел первостихией - магий Эфира, той самой, что воду превращала в камень, золото в вино, а мёртвое делала живым.

Либо я сходила с ума, либо мой угрюмый супруг был прямым потомком хасфарагов.

Вязкая, плотная тьма вокруг нас вдруг рассыпалась колким снегом, тающим на губах и щеках, и по моим глазам ударил свет.

Синий... Многосложный. Словно в небесную лазурь добавили лавандовую нежность, украсили восхитительной глубиной аквамарина и разбавили пронзительностью индиго.

Колючий холод защипал лицо, заползая своими ледяными щупальцами даже под укутывающую меня тёплую шубу. Я заморгала, пытаясь оглядеться, и громко выдохнула, выпуская в морозно-синий воздух мутное облачко пара, когда, подняв голову увидела то, чему не нашла названия.

Сквозь голубые прозрачные глыбы, плавными, извилистыми перекатами, застывшими над нашими головами, пробивался свет, и в его рассеянных лучах кружили золотые искры, мягко и невесомо падая в хрустально-синие воды подземного озера, над гладью которого клубился таинственный мягкий туман. Он сизыми водопадами стекал по каменистым берегам котловины и стелился над водой, то облизывая её дымными языками, то сливаясь с её насыщенной синевой.

Мы словно стояли на дне морской пучины, вздыбившей над нами мириады бушующих волн, на миг замерших в своём ослепительном блеске, чтобы маленькие и жалкие люди смогли узреть первозданную мощь могущественной стихии.

Кайген резко опустил меня на один из синих валунов, расположенных вдоль берега, стаскивая с меня шубу и тёплые носки. Закончив с одеждой, он снова взял меня на руки и шагнул к озеру.

У меня непроизвольно начали стучать зубы. Непонятно от чего больше - от холода, страха или боли. А когда муж усадил меня на край обледеневшего выступа, на расстоянии вытянутой руки козырьком нависающего над водой, у меня вырвался судорожный громкий вскрик, стоило ступням погрузиться в обжигающий холод таинственного водоёма.

Сотни ледяных иголочек закололи кожу, сводя мышцы судорогой и вызывая желание немедленно вынуть ноги из воды. Я дёрнулась, и к полному ужасу поняла, что поднявшийся вокруг моих конечностей белый туман, держит их прочнее стальных тисков.

От страха, что неведомая сила сейчас просто утащит меня с головой на дно, свело горло. Я вцепилась пальцами в неровности выступа и ледяной холод, пронзающий ноги, внезапно сменило тепло. Оно жаром расползлось по всему телу и меня тут же бросило в пот.