— Пс-с-ст, крошка! — тихим писклявым голосом звал ее кто-то, прячущийся в сочной зелени. — Ты не могла бы помочь мне? Только держи себя в руках, не ори, пожалуйста.

Нова от изумления уселась на земле, позабыв о только что посетивших ее муках любви. Осторожно, чтоб не наколоть нежные руки, она полезла в куст, выискивая своего невидимого собеседника, но, сколько б она не отодвигала зеленые ветви, никого за розами видно не было.

— Да куда же ты смотришь, дылда, — выругался недовольный собеседник. — Отрастят огромные головы, от которых проку нет! Вниз смотри, дурында!

Нова опустила взгляд вниз — и оглушительно заверещала. Прямо перед ней, на толстеньких окороках сидел маленький крысенок, мигая черными бусинками глазок и почесывая свой длинный голый хвост.

— Чего ты орешь? — неодобрительно пропищал он, когда Нова в ужасе смолкла, сбившись в комочек и задрав ноги. — И ноги зачем задрала? Ты задницей на земле сидишь, и если я захочу забраться в твою одежду — я в нее заберусь. Тоже мне, попросил помощи… — с нескрываемой досадой продолжал крысенок, пользуясь тем, что Нова от изумления и говорить не могла. — Лучше б сразу голову в мышеловку сунул, и дело с концом…

— Ты кто?! — выдохнула изумленная девушка.

— Крыса, епт! — ругнулся зверек, разводя лапы и позволяя себя рассмотреть как следует. — А что, есть какие-то сомнения?

— Но ты говоришь, — машинально произнесла Нова.

— А ты ползаешь по земле, — парировал крысенок. — Но я же не сомневаюсь в том, что ты человек?

— Ну… да, — согласилась Нова нерешительно. — А что… как я могу помочь тебе?

— Слушай меня внимательно, крошка, — интимно запищал крысенок. — Я чувствую, от твоей одежды пахнет сладкими орехами, запечёнными в молочной глазури, и белым хлебом с сыром и маслом. Значит, ты богатая и важная госпожа, тебя обыскивать не станут. Позволь мне спрятаться в рукаве твоего платья, а? Не бойся, я не укушу. И блох в моей шерсти нет. Ни единой! Так что о чуме можешь не беспокоиться…

— Тебя ищут?

— Ну да, — тоскливо взвизгнула крыса. — Сегодня меня ухватил этот бородавочник и сшил с каким-то лохматым пугалом…

— Порождение нечистой магии! Вот почему ты умеешь говорить! — воскликнула Нова, отпрянув, и крысенок тоскливо ударил себя лапками в грудь.

— Да я-то чем виноват?! — прокричал он в отчаянии. — Я ничего плохого не делал. Жил себе спокойно, сосал мамкину титьку, таскал хлебные корки. А тут меня изловили и сшили… ты понимаешь, что это значит? Он же шлепнет меня через три дня, когда его раны заживут! И Корональ нечистую магию не любит; он ее за версту чует, так что мне с любой стороны вилы! Спаси, а?..

Крыса пищала так горестно, что сердце Новы оттаяло. К тому же, вместе с этой крысой в ее руки попадал ключ к разгадке тайны о том, кто же нечестивец.

— Ну, хорошо, — насмелившись, произнесла Нова, протягивая крысе руку, и та, не спросив разрешения, ловко прыгнула в рукав Новы и горячим шустрым комком, цепляясь коготками за ткань, мгновенно пробралась до самого локтя девушки, и там затихла.

Нова опять чуть не завопила от страха. Сердце ее так и прыгало. Ощущать маленькое горячее тельце на своей коже было непривычно и жутко, но она пересилила себя — осторожно обняла ладонью локоть, сжив руки на груди и поднялась с земли.

— Ну, чего встала, — пищала крыса глухо, чуть слышно, — вали отсюда, да поскорее! Сейчас явится нечестивец; он же ищет меня!

— А как… — запнулась Нова, осторожно двигаясь к выходу из оранжереи. — Как ты оказался здесь?

— Да удрал, ясное дело, — пробубнил крысенок. — Выгрыз дыру в полу клетки и удрал.

— А как твой нечестивец выглядит? — спросила Нова. — Ну тот, к которому тебя пришили?

Она очень надеялась, что по описанию крысенка узнает негодяя, но, видимо, маленький зверек обладал недюжинной фантазией, или же у его страха были глаза велики.

— О-о-о, — загадочно и жутко провыл он. — Это страшное чучело! У него огромная голова, как голый череп! А на нем намотана пакля, много, хоть гнездо вей! Глаза горят, а из ноздрей валит дым! И зубы, зубы длинные, как у лошади, и он ими все время клацает, клацает, клацает!

— Что-то сомнительно, — заметила Нова, — чтоб человека с такой внешностью во дворце держали.

— А он и не дворцовый, — парировал крысенок. — От дворцовых пахнет розами, вкусной едой, соленой водой, а от него — горьким вином и страшной пустотой.

— Это как? — удивилась Нова.

— Ты когда-нибудь смотрела в остывшую печную трубу брошенного дома? — вместо ответа спросил крысенок. — Вот так же. Темно, ничего не видно, пахнет гарью, опасностью и смертью. Ведь там, в глубокой темноте, может притаиться что угодно…

Опасаясь нечестивца, которым мог оказаться кто угодно, Нова поспешила вернуться в гарем. На душе ее было неспокойно. Значит, нечестивец все же был, а это означало, что и нападение было самым настоящим, нешуточным…