— Ап-пчхи-и!

Альфариец резко повернулся в ее сторону, ослепив светом. Триста сморщилась, почесав запястьем нос.

— Что ты здесь делаешь? — напряженно спросил Рэйнер.

— Вообще-то, я хотела спросить у тебя то же самое. Может, уже перестанешь светить мне в глаза?

— Как ты, проклятые души, меня нашла? — игнорируя ее, продолжил он.

— Ты издеваешься? — возмутилась Триста, закрываясь ладонями. — Зачем послал душу, если не хотел, чтобы я была здесь?

Рэйнер, наконец, опустил свет и ответил, все еще рассматривая ее удивленным взглядом:

— Я никого не посылал. Даже в мыслях не было.

Морская обезьяна выскочила из-за старого комода и, допрыгав до Рэйнера, скрылась в гравиале на пальце, будто только и ждала подходящего момента. Триста распахнула глаза и ткнула в него ладонью.

— А это тогда что такое?

Рэйнер раздраженно выругался и зачем-то зарычал на перстень.

— Нужно было сдать тебя в ломбард, когда была возможность! — а потом, не меняя тона, обратился к Тристе. — Эта зараза любит сбегать, и мои команды здесь не при чем. Ты не должна здесь быть.

— Прикажешь мне уйти? — вскинула она брови, подходя ближе. Добавила язвительно: — Рэйнер, ты не можешь уследить за своими душами, как я могу оставить тебя одного?

— Раньше я прекрасно справлялся один.

— Сейчас — не раньше. Теперь мы с тобой напарники, хочешь ты того или нет.

Рэйнер вдруг посмотрел на нее странным взглядом. С лица скользнул вниз и прошелся до самых кончиков пальцев, а потом снова прямо в глаза. Триста почувствовала дрожь, пробивающую все тело, и сжала пальцы в кулаки, чтобы не обхватить себя руками. Но глаза не отвела.

Теперь его голос звучал тише и холодней.

— Ты не должна пропускать праздник и лишаться безудержного веселья.

— Не пытайся делать вид, что тебе не плевать, — ответила Триста так же негромко. — Все равно не получается.

Поймав его кривую улыбку, она слабо улыбнулась в ответ, но вдруг резко отступила на шаг и начала заинтересованно осматривать полки.

— Так, и что же мы ищем?

— Уже нашли, — Рэйнер показал небольшой пузырек с густой темной жидкостью почти на самом дне. — Олихроний бронный. Или, как его еще называют в народе, «ключ от себя». Знакомое название?

Триста округлила глаза, выхватила склянку и повертела ее в пальцах, убеждаясь.

— Ты совсем спятил?

Больше ее поражало не то, что Рэйнер решил проверить силу своей энергии, а то, что собирался делать это в одиночку. Всегда был тот, кто обнажал свою душу, и тот, кто считывал полученную информацию. То есть как минимум двое некромагов, один из которых обладал достаточными знаниями для проведения такой проверки!

Рэйнер забрал пузырек обратно и начал приготовления.

— Я не собираюсь проводить полный анализ, мне просто хочется узнать, изменилось ли что-то хотя бы визуально.

— Так ты уже проводил его? Один?

— Это не так уж и сложно, — заметил он и стянул пыльную тряпку с высокого зеркала в пол. Триста прикрыла нос ладонью, чтобы вновь не чихнуть. — Почти что пограничное состояние, но вызванное специальной настойкой.

Рэйнер прошел мимо, взял из дальнего угла старый стул и поставил его напротив зеркала.

— Ты точно спятил, — заключила Триста, все еще морщась. И, немного подумав, спросила осторожно: — И ты все-таки позволишь мне остаться? В том смысле, что ведь это очень личное, даже если я не буду ее касаться… Таким не принято делиться с кем попало.

— Можешь уйти, раз считаешь себя кем попало, — отозвался он безразлично и сел на стул. Поймал в отражении ее взгляд и вопросительно вскинул брови.

— Я останусь, — ответила Триста с запозданием. — И я тоже хочу попробовать.

В первые секунды после глотка не происходило ровным счетом ничего — Рэйнер просто смотрел в свои глаза и ждал, дыша глубоко и размеренно. Триста устроилась на каком-то сундуке и следила за ним, затаив дыхание. Первые изменения начались только спустя четверть минуты: Рэйнер нахмурился и напряг плечи, его дыхание участилось, на лбу выступила испарина. Через ткань толстовки начал постепенно проступать белый свет. Он разрастался так же быстро, как менялось лицо альфарийца. Триста помнила, как сложно давался ей тест в тот единственный раз, когда она на него решилась, — он не был болезненным для тела, но душу выворачивал наизнанку во всех смыслах. Рэйнер сжал пальцами сидение до побелевших костяшек и зарычал. Тихо и яростно. А свет все заполнял его, постепенно тускнея и обретая очертания своего хозяина.

При полном анализе души не обойтись без касаний, именно они давали ответы на самые сокровенные вопросы. Но даже сейчас, находясь на расстоянии нескольких шагов от Рэйнера, Триста чувствовала его энергию. Будто часть его эмоций, мыслей и переживаний, передались ей, но в каком-то поверхностном, не до конца оформившемся виде.

Альфариец болезненно застонал и зажмурился, когда душа окутала его тело. Окутала — потому что она выходила за пределы оболочки, словно не помещалась в ней. Триста не могла оторвать его взгляда, чувствуя необъяснимый восторг. Он был прекрасен! Рэйнер с трудом открыл глаза и забегал взглядом по отражению. Его лихорадило от переполнявших чувств, лицо сводило судорогой всякий раз, когда он не давал звукам вырваться наружу. Но он смотрел, жадно и пристально. Смотрел и терпел до тех пор, пока его не отпустило так же быстро, как все это началось.