Когда Люк, вернувшись домой, обнаружил обгоревшие трупы родных, Делла зажала рот рукой и ошеломленно пискнула. Это было и смешно, и глупо, и невозможно мило.

В какой-то момент Льюис понял, что он давно не смотрит фильм. Он таращится на Деллу. Как она пьет колу – и горло вздрагивает в такт глоткам. Как ест попкорн – и слизывает с пальцев соль розовым кончиком языка. Как возбужденно прикусывает нижнюю губу, когда на экране завязывается очередная нелепая перестрелка.

О боже. Он пялится на напарника, как гребаный маньяк.

Осознав происходящее, Льюис рывком выпрямился и вперился в экран, не решаясь пошевелиться. Горячая волна затопила лицо и шею, стекая под футболку до самой груди. Льюис поблагодарил бога, что Делла внимательно смотрит фильм – и порадовался, что задернул шторы. Алые уши полыхали так, что можно было прикуривать.

Хлопнула входная дверь.

– А ты разве не на работе? – шагнув в гостиную, отец остановился так резко, словно запнулся на краю пропасти. Льюис буквально услышал, как у него в мозгу щелкают шестеренки, сопоставляя разрозненные детали. Впервые за несколько лет сын привел девушку – днем, когда все на работе. Сварил хитровыебанный кофе. Усадил девушку на диван. Задернул шторы и включил старый фильм, который все гарантированно видели.

А когда пришел отец, сын встретил его с кирпично-красным лицом.

И что бы это такое могло быть?

Последний фрагмент лег на свое место, завершая паззл, и Льюис мысленно врезался головой в стену. О господи, только не это. Да мать же твою!

Отец улыбнулся, счастливо и неверяще, и уставился на Деллу, как на сошедшего с небес мессию.

– Добрый день, мисс…

– Ругер, - каркнул Льюис, откашлялся и повторил нормальным голосом, - Ругер. Делайла. Мы вместе работаем. Я тебе рассказывал.

Делла поднялась, растерянная и немного испуганная. Она заметила, что возникла проблема, но совершенно не осознавала причины.

– Рад с вами познакомиться, мисс Ругер, - протянул руку отец.

– Можно просто Делайла, - ответила на рукопожатие Делл.
– Я тоже очень рада. Льюис много о вас рассказывал.

И тут Льюис сообразил, что пропустил важный этап.

– Клэй Уилсон, мой отец, - запоздало представил он и за каким-то хреном ляпнул: - Он днем работает.

– Да, конечно. Извините. Я на минутку заскочил. Сейчас возьму… кое-что и уйду, - забормотал отец, торопливо выскакивая из комнаты. Хлопнула дверца холодильника, зашуршал пакет. Отец появился в гостиной, сжимая в руке одинокое подвядшее яблоко.

– Мне пора. Хорошо, что вы зашли в гости, Делайла. В последнее время нам явно не хватает общения. Может, придете к нам на обед? На этой неделе или на следующей. Я не очень-то хорошо готовлю, но жена говорила, что у меня получаются неплохие стейки… - отец смешался, переступил с ноги на ногу и улыбнулся знакомой просительной улыбкой. – Ну, я пошел. Извините за вторжение. Надеюсь, еще увидимся…

Неловко махнув рукой, он вылетел из дома так быстро, словно ему в спину Вурхиз с топором дышал. Делла проводила его ошалелым взглядом.

– Я что-то не то сказала?

– Нет. Все нормально – деревянным голосом ответил Льюис. – Не обращай внимания, это наши семейные заморочки. Давай досматривать фильм.

Все еще недоумевающая Делла вернулась на диван, и Льюис нажал на «Пуск», отправляя истребитель Скайвокера навстречу Звезде смерти. Гремели взрывы, разлетались на осколки старфайтеры, судьба галактики висела на волоске, а Льюис сидел, равнодушно прикрыв глаза. На внутренней поверхности век проносились подробности грядущего пиздеца – и это кино впечатляло покруче космической оперы.

Вот знал же, что не надо Деллу домой пускать. Знал!

Прекрасная принцесса наградила пирата и бродягу, огромная площадь взорвалась аплодисментами и зазвучала бравурная мелодия. Пошли титры. Льюис нехотя нажал на «Стоп» и всерьез задумался над тем, не поставить ли следующую часть. Все равно хуже не будет.

– И в чем проблема? – развернувшись, Делла подобрала под себя ногу, открыв внутреннюю поверхность бедра. Обтянутая джинсами плоскость, уходящая к паху, притягивала взгляд, словно магнитный полюс – стрелку компаса. В другое время Льюис не стал бы отказываться от невинного удовольствия, но сейчас… Это был дохера неподходящий момент. Не этом, блядь, контексте.

– Ни в чем. Просто мой отец… он… ну… беспокоится.

Меньше всего Льюису хотелось продолжать этот разговор.

– Понятнее не стало, - Делла вытащила из миски последнее облачко воздушной кукурузы, золотистое и влажное от натекшего масла, и медленно положила его в рот, облизав пальцы.

Льюис потер ладонью лицо.

– Отец уверен, что мне одиноко.

– А тебе одиноко? – перебила Делла.

– Нет. Мне охуенно. Но отец мечтает, чтобы я… увеличил социальное взаимодействие. – Фраза из репертуара Кертиса всплыла в памяти сама собой и закачалась на поверхности сознания, как дерьмо на воде.