Что за пост такой – сторож, охраняющий заброшенное барахло? И должность непочётная. И зарплата – кто сколько даст. Нестабильная работёнка. А у сторожа и ноут, и телк современный, плоский. И смарфон – отпад!

Отстёгивают ему. Чтобы молчал в тряпочку. Вот он и молчит.

А сейчас хвост задрал и на оперов свысока поглядывает. Давно, наверное, предупредил парня-бочковоза, который серной кислотой промышляет.

Нет, Шабалин терпеть не мог, когда ему чуть не в глаза такие прохиндеи смеялись.

– Папаша! – Шабалин протёр глаза. – Успей прожевать свой ароматный гамбургер. Как закончишь, скажи – я тебе челюсть вышибу.

– Зачем? – кротко поинтересовался сторож.

– Чтобы не говорил больше. Никогда! – рявкнул на него Шабалин.

– Да я и так не буду, - вежливо пообещал сторож.

– Если через полчаса бочковоз здесь не появится…

Тут Шабалин сделал многозначительную паузу, чтобы мужичонка сам нарисовал себе то ужасное, что сделают с ним опера.

– Будешь сидеть долго. Очень долго, - изрёк Шабалин. – За хранение!

И он подмигнул мужичонке, дав понять, что имеется в виду наркотики, окторые случайно найдёт здесь при обыске.

– И за махинации! – продолжил Шабалин.

Он опять подмигнул мужичонке, который пытался переварить, какие-такие махинации ему могут предъявить. Сторож напрягся, и прежняя вальяжность мигом слетела с его помятого лица. Это Шабалину было и нужно. Нечего лыбиться!

Когда стало совсем темно, и тусклая лампочка на потолке стала чуть мигать из-за слабого напряжения. Морозов встрепенулся. Он осмотрел избушку. Встал заглянул в печку, похлопал её, осмотрел пол, вышел во двор. Затем быстро вернулся и бросил Шабалину:

– Встань-ка!

Тот послушно поднялся. А Морозов рывком отодвинул топчан. Там виднелся люк подполья.

– Картошечку храним, - извиняюще хихикнул сторож.

– А скажите мне, разлюбезный, - издевательски начал Морозов, - гле ваш волкодавчик?

– Убежал! – воскликнул сторож и улыбнулся, что некоторые не понимают, что собаки умеют бегать. – И не волкодав он, так дворняга, здоровенная просто.

Морозов так же рывком открыл люк и посветил своим телефоном.

– Да, для овощей отличное месте, - как можно спокойнее сказал он. – Для картошки – самое то.

Сторож угодливо заблеял. А Морозов, вытащив из кобуры пистолет, спрыгну вниз. Он окинул подпол опытным глазом. Кругом стояли корзины, горшки, старые алюминиевые кастрюли, в углу виднелись лопаты, грабли, мотыги. Опер сделал шаг к тёмной занавеске и одним движением отдёрнул её. Тотчас на него набросился парень. Хотя какой парень? Больше тридцати ему. Целый мужик! Он выбил у Морозова пистолет и повалил на пол. Морозов не был дохляком, но после ранения полностью восстановиться не сумел. Парень стал душить его, методично, озверело, потому что обратного хода нет, а светит ему, похоже, лет двадцать не меньше.

Шабалин помочь не мог. Он дрался со сторожем. Мужичонка, хоть и хлипкий, а вёрткий. Тоже в тюрьму не хотел и отбивался до последнего. Шабалин его, с трудом, но скрутил и, задыхаясь, закричал:

– Олег, как ты?

Вместо ответа послышался выстрел, и через минуту с исцарапанным лицом, весь в земляной пыли вылез Морозов. Он устало опустился на топчан и перевёл дух.

– Насмерть, - сказал он.

Шабалин спрыгнул вниз, проверил убитого, затем залез обратно и вызвал наряд.

– Жалко. Но кто же мог знать? – как бы оправдывался Шабалин. – Такая ниточка прервалась! Близко были к цели. Старый хрен, пожалуй, почти ничего толком не знает. Бесполезно с ним возиться.

Прибыли оперативники и начали осмотр сторожки.

– Я понял, как ты догадался, что он в подполье! – гордо сказал Шабалин. – Собаки не было во дворе. Собака могла выдать! Уж она подполье вмиг найдёт.

Морозов поднял на него, полные глубокой боли глаза.

– Я убил человека. Опять.

15

«ХОСПИС»

15

В хоспис привезли тяжело больную женщину. Она была стара, тяжело больна – рак!
– но неистово хваталась за жизнь. «Не дайте мне умереть», - всё бубнила она.

Её ввезли на каталке в гостиную, и женщина очень стонала.

– Арсений Арнольдович, на второй этаж? – спросила Лена.

Врач выстроились в ряд и галантно вели приём новоприбывшей, увы, умирающей.

– Нет, здесь, на первом, в угловой комнате, - распорядился он.

– Где Сушкова раньше была? – уточнила Лена.

Арсений кивнул и направился в свой кабинет оформлять документы. А женщину Лена повезла на каталке на её место.

В той, угловой комнате, тоже были специализированные медицинские кровати. Но сюда, очевидно, отправляли самых безнадёжных, исход жизни которых был предрешён, чтобы легче было увезти в «мертвецкую» .