Шрифт:
А ему хуже. Гниёт заживо. Плачет и просит Соболиху его убить. А она ни в какую! Квартиру продаёт, и на вырученные деньги своего благоверного в лучшую клинику в Германию отправляет, на родину Йозефа Менгеле.
А Сурин всё равно умер.
Соболиха место ему на кладбище купила, гроб приличный. Красиво его похоронила, сделала всё, как полагается. Памятник на могилку, недорогой, правда. Но она полностью издержалась, и денег просто не было.
Так и лежит наркобарон Сурин на полмосковном кладбище. Тихо и спокойно.
А Соболиха пропала куда-то. И вот теперь объявилась!
Нет, голубушка, теперь не отвертишься, и сидеть бритой за решёткой будешь целую вечность. Как песне поётся: «За себя и за того парня!»
Морозов знал о делах Сурина. Когда его наркобизнес набирал обороты, он подсадил на иглу и Веню Кошкина, и Герку Москвина. Все теперь на том свете! А в одно подъезде жили. В одном классе учились.
Нет, у Морозова с Суриным личные счёты. И то, что его Соболиха попалась, очень ладе кстати.
19
«ХОСПИС»
19
После злополучной ночи Анастасия подошла к Марии и поставила перед фактом, что они подыскивают ей замену.
– Вы устали, Мария, - сказала Анастасия, - вам надо отдохнуть. Придёт новый сотрудник, и мы сможем вас рассчитать.
Мария облегчённо кивнула, давно пора. Нельзя превращать работу в комнату страха. К тому же негоже ей флиртовать с женатым мужчиной. И знает, что неправильно, но хоть и немолодая она, а всё же женщина.
После завтрака Мария шепнула Зарине:
– Меня увольняют.
Зарина вытаращила глаза.
– За что?
– За плохую работу, - улыбнулась Мария. – Только сделай лицо попроще. Я и сама давно бы сбежала отсюда, да обязана дотерпеть до конца, иначе ситуация будет многократно повторяться, пока я не смирюсь.
Зарина иронично заметила:
– Да ты идейная!
– Все мы, - отозвалась Мария, - идейные.
Зарина не унималась:
– Я здесь давно, обратила внимание, что всегда долго людей подбирают. Однако первый раз вижу, что ищут на замену. Видать крепко ты напартачила! Говори, куда влипла!
Мария отмахнулась:
– Да никуда.
– Не ври! – наступала на неё Зарина. – С главным спуталась? Да?
– Нет! – отрезала Мария.
– О, да! – пропела Зарина. – Ты же верующая. Тебе по рангу не положено. Но я тебе хочу сказать, что козёл он, этот наш Арсений. Вчера хотела в магазин сходить, пилочку для ногтей купить – фиг вам! Не пускает. «Напишите на бумажке, какую пилочку вам нужно, мы купим». Как я напишу? И ладно бы они на свои деньги покупали! А то мы деньги должны им давать, а они нам покупать.
– Всё верно, - согласилась Мария. – мы должны свои покупки оплачивать.
Зарина взвилась:
– Так и выбирать, значит, тоже мы должны! А то купят, незнамо что. Шурке вон, пемзу предорогущую купили. А ей простенькую нужно, она каждую копейку считает. И вообще, почему мы не имеем права выйти за забор? Как заключённые. Нет, я так работать не согласная. Сейчас отмотаю свой срок – и привет. Поминай, как звали. А тебе, откровенно говоря, завидую.
Она перевела дух.
– Важно, чтоб тебе потом работу найти.
– Это да, - кивнула Мария.
Она хотела вновь попытаться устроиться на работу в хоспис, только в детский. Ей хотелось быть полезной и нужной. Как никогда!
На веранде уже Люция затянула «Таганку», и Таисия с Клавдией ей подпевали. Спецназовец хлопал в ладоши, а Плейман пинал ногой мяч. Будний обычный день
Мария ворковала с женой дипломата, подробно расспрашивая о том, как они жили в Швеции и какие она заказывала себе туалеты.
На веранду зашёл Арсений.
– Таганка, я твой бессменный арестант! – надрывалась Люция.
– Всё поёт? – иронично спросил он у Марии, указывая на Люцию.
– Поёт, - вздохнула она.
Арсений, помолчав, добавил:
– Мария Васильевна, как освободитесь, зайдите ко мне, пожалуйста.
Она задумалась над выражением «вы освободитесь». Что он имел в виду? Прямо сейчас зайти или после так называемого отбоя? После ужина или в тихий час?
– Шура! – крикнула Мария. – Лена! Мне нужно отлучиться!
Они понимающе закивали, а она пошла «на ковёр».
У дверей кабинета Арсения Мария слышала голоса. И по разговору поняла, что пришла внучка жены дипломата, и решается какой-то важный жизненный вопрос.