Присутствовали все семеро — Джон Шин, Степан Вейшторт, Стефан Урняж-Палич, Акиф Шульц, Пенг Гуанли, Рамон Рамиро и единственная женщина — Кацуми Иванофф.

Как раз старуха Кацуми в этот самый момент пыталась убедить собравшихся, что дух бригадного генерала Ковальчика нужно как можно скорее уничтожить.

— Ковальчик, как бы он там теперь не назывался, должен быть уничтожен!

— Не забывайте, милая Кацуми, это всего лишь ребёнок, — парировал Великий Регент, — вы должно быть не любите детей, но я, как воспитатель наследника, каждый день вижу непосредственность и чистоту, присущие этому возрасту… и я не могу даже допустить мысли об уничтожении Олела. Тем более, это прямо запрещено Соглашением.

— Ха, Соглашение! Когда это оно вас останавливало? — старуха явно разбушевалась — Это не «всего лишь ребёнок»! Это ребёнок у которого личность опасного врага.

— Подавленная и нейтрализованная. Со стёртыми воспоминаниями! — вступил в беседу Рамиро, которому, по слухам, через подставных лиц принадлежала некоторая доля в «Прорыве», а именно в подразделении, занимающимся транспонированием.

— Похоже, что кто-то не слишком старался их стереть! — не унималась Кацуми.

— На что это Вы намекаете? — вскипел Рамиро. Похоже, намечалась зрелищная стычка.

— Господа, остыньте! Вы оба известны своей эмоциональностью. А мы тут говорим о вещах серьёзных. — Акиф Шульц, отдаленный потомок восточных султанов и западных ростовщиков, захлопал в ладоши, чтобы переключить внимание спорящих.

— Ну не всем же быть такими сдержанными, как господин Шульц — ухмыльнулась Кацуми, — у некоторых ещё до сих пор сохранились чувства.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, госпожа Иванофф, — Акиф Шульц склонился в лёгком поклоне, как бы демонстрируя своё почтение к экстравагантной даме, — кстати у вас сегодня чудесное колье. Очень изысканно!

Польщённая таким дешёвым, но эффективным трюком, Кацуми притихла.

Слово взял Пенг Гуанли, низенький и узкоглазый.

— Мне кажется, наш пациент начинает вести не запланированную игру. Пока он этого не осознаёт. Но у нас могут возникнуть проблемы. Я более чем уверен, что все эти обьяснения про исцеление генерала Ковальчика от психоза — исключительная лапша, навешиваемая нам на уши «Прорывом» в целом и лично Штормом. Они наверняка просто готовят бомбу замедленного действия.

Великий Регент обвёл взглядом остальных присутствующих.

— Ну, а что скажут господа Степан и Стефан?

Степан Вейшторт кивнул Стефану Урняж-Паличу:

— Пожалуй, я выскажу своё мнение, если господин Урняж-Палич не желает выступить первым.

— Нет-нет, я радостно предоставляю вам эту чудесную возможность, господин Степан. Тем более что мы уже обсуждали с Вами эту тему, и наши взгляды во многом совпадают.

Степан Вайшрот, долговязый, немного нервный, одетый с иголочки старик, был полной противоположностью пышному и умильному Урняж-Паличу, средних лет здоровяку заявившемуся на встречу прямо с пляжа, в шортах и майке. Тем не менее, их кланы были очень близки друг к другу и за счёт браков, и духовно, и все уже обсуждали, когда они сольются в единое целое, и гадали, чьё имя примет объединенный клан.

— Итак, я с вашего позволения начну, — Вайшрот щелчком пальцев вызвал голограмму Дальней Земли, — Этот мир уже давно стал автономным. Себе на уме, скажем так. И я хочу напомнить, господа, откуда пошла вся эта свистопляска. Всё началось в один не самый прекрасный момент, когда с рудника сбежало несколько рабочих. Ума не приложу, что перемкнуло у них в голове. Пайка была вполне достойная. Смертность и увечья на работах — ничуть не больше, чем обычно.

— Мы читали историю, господин Вайшрот, — прошипел молчавший до этого Джон Шин, известный своей горячей неприязнью и к Степану, и к Стефану, — не хотелось бы тратить наше время на повторение азбучных истин.

Старик будто бы не обратил никакого внимания на эту хамскую реплику, но его нижнее веко предательски дёрнулось. Он продолжил.

— Каковы бы ни были причины побега, важны не они, а результаты. Собственно, побег стал возможен только оттого, что как раз тогда на гоблинов-охранников наши милые конкуренты напустили мор. Помните, конечно, эту эпидемию? Которая выкосила всю расу гоблинов. Ни одного не осталось. Полное тотальное уничтожение. Если не считать какого-то количества их генов, растворившихся в гномах. Вы-то точно помните, господин Шин, правда?

Шин скривился, словно откусил лимон вместо яблока:

— Ваши безумные теории оставьте при себе. Представить только — гномы плод порочной любви гоблинов с эльфами!

— А что тут такого странного? — Степан Вайшрот вызвал несколько голограмм, чтобы проиллюстрировать вид исчезнувших рас, — Гномы согрешили вовсе не с теми эльфами, которые сегодня прислуживают людям. Старые эльфы были высокими и гордыми созданиями, и размах крыльев у них был не чета сегодняшним карликам. Во всех смыслах. Да и гномы были не те что сейчас.