Генерал задумчиво смотрел на друга. Предполагаемая причина ясна, но было слишком мало деталей. Слишком! Не юрисдикция ФСБ. Максимум, что он мог предложить, это порекомендовать ему нового начальника охраны.

– Кому ты перешёл дорогу? Кто этот человек, чьё предложение ты не принял?

Детали… Детали… Детали… Почему их всегда приходилось вытаскивать клещами?

– Один араб, – ответил Владимир, едва заметно сморщившись. – Мы начали сотрудничество. Он предложил условия, которые меня не устроили.

– И он посчитал это личной обидой?

– Аль-Каюм почему-то решил, что его голос решающий, а все остальные не имеют права на собственное мнение. Мне кажется, что он априори считал, что мои дочерние компании уже принадлежат ему, а предстоящие переговоры – лишь простая формальность, не более.

Седых изменился в лице:

– Как ты сказал?

– Предстоящие переговоры – лишь простая формальность, – повторил часть фразы Демидов.

– Нет, имя. Как его зовут?

– Аль-Каюм.

– Азар аль-Каюм?

– Ты о нём слышал?

Слышал ли он? Захотелось усмехнуться, но Седых сдержался: друг не оценит иронии, особенно в свете последних событий. Владимир не сводил глаз с генерала, нутром чувствуя, что прозвучавшее имя знакомо не только ему.

– Костя? Что-то не так?

– Ты влез в такие дебри, – покачал головой Седых, – что выбраться оттуда самостоятельно не получится.

– Что это значит? – в голосе Владимира звучала тревога.

– Скажу, утрируя: теперь твоя безопасность – дело государственной важности.

На лице бизнесмена отразилось непонимание. Одно дело – когда сам сомневаешься в чём-то, и совсем другое – когда начинает сомневаться вместе с тобой генерал ФСБ.

– Не говори загадками! Что не так с аль-Каюмом?

– Твой деловой партнёр – это человек, которого лучше не знать, – пояснил мужчина. – Он всегда должен быть на прямой, что идёт параллельно твоей дороге, а лучше всего на той, что направлена в противоположную сторону. Если же ты пересёкся с ним, будь готов отдать всё, что он попросит. В противном случае, Аль-Каюм не оставит тебя, пока не добьётся своего.

При других обстоятельствах Демидов бы громко рассмеялся и сказал, что в словах друга слишком много пафоса и театральной наигранности, сейчас же они казались зловещими, и истинность их не вызывала сомнений: на что способен аль-Каюм было уже хорошо известно.

– И… И что мне делать?

– Мы поможем тебе, а ты поможешь нам.

От пронзительного взгляда Седых стало неловко.

– Мы не смогли поймать его несколько лет назад в Польше, теперь же у нас появилась новая возможность: вести игру на наших условиях и на своей территории. Ты и твоя дочь – то, на что нацелен аль-Каюм.

– Не вмешивай сюда Викторию! – тут же ощетинился Владимир. – Она не имеет ни малейшего отношения к бизнесу.

– Зато она имеет отношение к тебе, – отозвался генерал. – Прямое и самое что ни на есть близкое. Она – твоё уязвимое место, а насколько – это как раз и пытался выяснить аль-Каюм.

– Проси, что хочешь, но дочь не позволю использовать в качестве наживки. Это моё последнее слово.

Седых не сводил пристальных глаза с друга, всё ещё не теряя надежды переубедить его:

– С Викой ничего не случится, я тебе обещаю. В этом будут задействованы профессионалы.

А вот тут он, конечно, поспешил: вновь открывшиеся факты заставляли по-другому смотреть на ситуацию, а тем более разговаривать с тем, кто в скором времени должен был появиться в кабинете. Чёрт!

– Профессионалы? – повторил эхом Демидов. – Из твоего штата?

– Операция будет находиться под нашим контролем. На место Горного я дам тебе отличного парня, настоящего аса, – продолжал убеждать его генерал, с трудом веря своим словам. – Он горы свернёт, но не даст Викторию в обиду.

Владимир недоверчиво смотрел на друга: теперь пришла его очередь требовать больше информации.

– Какие гарантии?

– Он был лучшим у нас и на учениях в рамках ШОС, имеет знаки отличия за успешно проведённые международные операции по спасению заложников из рук террористических группировок, награды за заслуги перед Отечеством. Кроме того, последние несколько лет до увольнения в запас Каверин находился в статусе командира элитного подразделения спецназа.

Демидов молчал, взвешивая услышанное. Характеристики и впрямь впечатляли: не человек, а просто универсальный солдат какой-то! Однако, несмотря на все аргументы, существовало одно «но»: