— На черта тебе знать, что с ней? Я пошел туда лишь потому что меня мучило чувство вины, ясно? — повышает он голос.

— Ясно, — выдергиваю свою ладонь из его. — Я хочу уйти, пусть меня выпустят.

— Сдурела? Куда? Давай вернемся в дом и спокойно поговорим.

— Нет, я не собираюсь туда возвращаться, твои родители правы, а я хочу назад в Москву. Отпусти, я вызову такси.

— Твою мать, Лисицына, вы меня все сегодня задолбать решили? Даня, дай ключи, — кивает в сторону припаркованной неподалеку камри.

Охранник по имени Даня послушно достает из кармана брелок.

— Садись в машину, Лисицына. Сам отвезу вас домой, — бросает Рома через плечо сухо. — Такой день испортили…

Глава 100

АЛЕНА

Я возвращаюсь в машину, сажусь на пассажирское сиденье и складываю дрожащие руки на колени.

— Ален, давай проясним, — Рома выключает телефон, разрывающийся от входящих звонков. — Что конкретно тебя так расстроило?

— Твоя ложь, Ром, — отзываюсь глухо.

— Ты про Роттердам? Так я не собирался туда ехать, потому и не стал говорить, — снова злится он.

— Ты ведь даже не посоветовался со мной, — качаю головой.

Цокает языком и раздраженно вздыхает.

— Пошли на свежий воздух?

Выходит из машины и я тоже плетусь следом за ним в сторону плохо освещаемой детской площадки. Так странно. Сегодня здесь нет ни подростков, ни местных алкоголиков, ни бомжей. Пустая скамейка и качели.

— Иди сюда, — Рома берет меня за руку и усаживает к себе на колени, хотя я и пытаюсь сопротивляться.

— Ну скажи мне, Лиса, какие советы ты имеешь ввиду? — убирает волосы, упавшие мне на лицо.

— Я про учебу. Ты должен поехать!

— Все, я даже слушать этот бред не хочу. Ты глупая, что ли? Не понимаешь, что тогда нам придется расстаться? Это же другая страна!

— Ром…

— Лисицына, лучше молчи, — сжимая челюсти, предупреждает он.

Какое-то время мы просто сидим и не разговариваем. Я не знаю, как до него достучаться. Стена… Не слышит. Не хочет понять, что нельзя вот так резко взять и перечеркнуть то, к чему шел долгие годы. В учебные заведения такого уровня не берут просто так.

— Слушай, я хотел все это сделать иначе, но раз ты не осознаешь всю серьезность моего отношения к тебе, скажу сейчас, — его пальцы касаются моей шеи и медленно скользят к подбородку. — Посмотри-ка на меня.

Послушно поднимаю голову, и наши глаза встречаются. Никогда еще я не видела Рому таким серьезным.

— Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Хочу, чтобы ты и Ульяна были рядом со мной, — он держит меня взглядом и не отпускает. — Хочу видеть по утрам твое лицо, слышать твой смех, голос. Хочу считать твои веснушки, держать тебя за руку. Хочу попытаться сделать тебя счастливой. Ты просто позволь мне.

Рома режет мое сердце без ножа…

— Черт возьми, да я детей от тебя хочу! Думаешь, шутил там в детской? — он качает головой.

— Ром…

— Ну давай, скажи, что тебе все это не нужно!

— Ты не понимаешь, — сжимаю дрожащими пальцами его руку. — Мои проблемы не должны ложиться на твои плечи. Тебе всего восемнадцать! Восемнадцать, Ром!

— И что? Да, будет непросто, но мы справимся. Не мы первые, не мы последние.

— Рома…

— Слушай, Лисицына, я не пойму, что еще мне сделать, чтобы ты поняла, что у тебя тупо нет выбора! — выдергивает свою руку и встает.

— Что значит нет выбора? — прищуриваюсь я, глотая слезы. — Ты вообще с моим словом не считаешься? Ты сейчас ведешь себя также как они! Только пытаешься ЗА МЕНЯ все решить.

— Да потому что с тобой только так и надо! — заявляет он гневно. — Тебя саму не задолбало выживать одной в этом гребаном мире? Почему так сложно принять помощь от человека, который тебя любит, объясни!

Я просто молчу. Бесполезно с ним сейчас спорить.

— Пойдем, провожу, мне вставать завтра рано на самолет.

— Пообещай, что подумаешь, — молю я.

— Не трепи мне нервы, Лисицына, — ловит меня за руку, вынуждая подняться с лавочки. — С предками и своей учебой я сам разберусь, тебя это касаться не должно.

Хочу отойти и высвободить из захвата свою руку, но Рома только сильнее прижимает меня к себе.

— Угомонись, а, — утыкается носом в мою шею. — Ты же даже не понимаешь, как сильно я люблю тебя. Я ведь дышать без тебя не могу, Ален…

Обнимаю его и уже не пытаюсь сдерживать свои рыдания.