Но с точки зрения тансвортского общества у нас с Бертом уже роман, раз он пишет мой портрет и уже не в первый раз остается у меня ночевать. Так может, лучше грешной быть, чем грешной слыть?

Примерно такие мысли и раздирали меня на части – но против них было старое верное средство, успокоительные капли Сейдемана. Выпив их, я погрузилась в крепкий сон без сновидений и проснулась утром, веселая и бодрая. С кухни веяло кофейным ароматом – Берт уже поднялся, и сегодня нас ждал первый этап отбора невест.

Когда мы приехали на площадь, то первое впечатление от лабиринта Сфинкса было настолько восторженным и ярким, что я невольно взяла Берта за руку. Площадь была заполнена россыпями голубого льда, которые поднимались выше церковного шпиля. Чем дольше я на них смотрела, тем больше деталей проявлялось. Вот колонны и балкончики, вот двери, которые уходят одна в другую, вот деревья, которые раскидывают свои кроны в оконных рамах – геометрия лабиринта была настолько причудливой и странной, что у меня разболелась голова. Макс и Амин уже были здесь – судя по мечтательно-счастливому лицу моей подруги, ночью они не спали.

– Вот, полюбуйтесь! – воскликнул господин маг. – Девушки будут входить вот сюда. Сфинкс ждет их во-он там, - он махнул рукой в сторону Фруктовой улицы, убегавшей от площади. – А выход находится у храма.

– Потрясающе, Макс, такого и в столице не увидишь, - искренне одобрил Берт. – А загадки?

– Уже передали, - ответила Амин и, поежившись, добавила: - Я видела этого Сфинкса, он…

И не договорила. Впрочем, и без того было ясно, что девушек ждет чудовище.

– Я предупредил девушек, - сообщил Макс. – Никаких двойных ответов, только правильный или неправильный. Проигравшая выйдет в начале пути.

Мы с Амин переглянулись. Что ж, значит, Джен проиграет. Значит, будем думать над тем, как спасти драконью честь.

Зеваки толпились у края площади, охали и ахали, пытались забраться повыше. Предприимчивые хозяева квартир, из окон которых был виден лабиринт, сдавали места у окон и на крыше. Вот небо прочертила пылающая комета и под общие аплодисменты рухнула по другую сторону лабиринта – прилетел принц Эжен.

Девушки пришли к входу в лабиринт ровно в десять, и мы с Петровой встретили их с бархатным мешком, в котором были обычные деревянные бочонки для лото. Участницы отбора вытянули свои номера – первой предстояло идти Вере. Вздохнув, она обвела лицо кругом, отгонявшим нечистого, и шагнула в хрустальную синеву.

Площадь наполнило музыкой. В каждой ледяной грани отразилось лицо Веры – бледное, испуганное, решительное – и мелодичный голос, не мужской и не женский, проговорил:

– Что можно завязать и нельзя развязать?

Вера нахмурилась, потом ее лицо просветлело, и она звонко ответила:

– Разговор!

Казалось, музыка поднялась до небес, заполнив собой каждый уголок города.

– Верно, - мне показалось, что сфинкс улыбается. – Проходите!

Вера вышла у храма, и сияние лабиринта утихло. У выхода девушек ждали студенты с вином и закусками – после встречи со сфинксом лицом к лицу им требовалось успокоительное.

Следующей была Линда – она вошла в лабиринт с гордым торжеством победителя, и в ее взгляде была уверенность и спокойствие. Казалось, она готова была разметать лабиринт по камешку, если потребуется.

– У семерых братьев по сестре, - произнес сфинкс. – Сколько всего сестер?

Губы Линды дрогнули в очаровательной улыбке, и она ответила:

– Одна.

Вновь город окатило волной музыки, и сфинкс ответил:

– Верно. Проходите.

Следующей была Джен. Обернувшись на один из домов, я увидела ее родителей, которые свесились из окна и показывали ей напутственные кулаки. Дескать, даже не думай о том, чтобы что-то учудить, ты должна стать невестой принца! Почему-то мне вдруг сделалось холодно. Очень холодно.

– Кто утром ходит на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех? – спросил сфинкс. Классическая загадка, ее даже в школах упоминают. Джен улыбнулась такой улыбкой, которая смогла бы растопить любой лед и ответила:

– Мой дядя-алкоголик.

Музыки не было. Лабиринт содрогнулся, его ледяное тело потемнело, и мы услышали рев.

Так могло реветь голодное животное, которое вырвалось из клетки и теперь хотело только одного – жрать.

– Да твою же мать! – воскликнул Макс. Одной рукой он схватился за голову, другой направил на лабиринт волшебную палочку, и под нашими ногами дрогнула земля. Зеваки испуганно заголосили, я услышала хруст льда, и над лабиринтом поднялась тень – уродливая, многорукая и многоликая.

Сфинкс освободился. Я даже думать боялась о том, что могло случиться с Джен.

Берт отступил на шаг и в следующий миг уже рванул в небо в драконьем облике. С другой стороны площади к нему летел Эжен, энергично работая крыльями. На мгновение ледяные плоскости и грани наполнились светом, и мы увидели Джен, лежащую без сознания. По ее виску струилась кровь.

Мне хотелось надеяться, что она еще жива. Что сфинкс, который столкнулся с еще одним, в принципе верным ответом на свою загадку, только оглушил ее, а не убил.