Шрифт:
Расчет жреца был прост и беспроигрышен!
Никто и никогда не будет доволен своим положением на сегодняшний день! Кроме, разве что, самого падишаха!
Каждый в глубине души считает, что достоин большего! Что судьба обделила если и не его самого, то его предка!
Каждому из мужчин он напоминал о том, что кроме самого падишаха всем в Махтанбаде заправляют те, кто унаследовал магию пери! Что именно женщины решают, чем заниматься их мужьям. Именно они наследуют и приносят в дом мужей капитал, принадлежащий их матерям! И так повелось с того самого дня, как пери надоумила караван-баши разделить ифрита и его сердце!
Женщинам напоминал, что когда-то им была доступна магия пери в полном объеме, а не те жалкие крохи, которых хватает разве что на бытовые нужды! Что им не нужно было целыми днями хлопотать по дому. Рожать и воспитывать детей! Что пери только и делали, что услаждали слух того, кому повиновались, пением, а взор — танцами. Правда, о том, что ночами им приходилось услаждать на ложе мерзкое чудовище, ифрита, дервиш предпочел не упоминать.
И только однажды, когда Камиль вернулся домой из второго победоносного похода, когда тот, кто был прислан шпионить, был полностью во власти его рассказов, жрец открыл свои далеко идущие планы.
Открыл именно ему, бывшему соглядатаю! Который уже принадлежал жрецу душой и телом и был готов выполнить любой приказ.
Жрец объяснил, что ифриты по сути являются порождением огня. И если они найдут способ помочь чудовищу воссоединиться со своим сердцем — награда будет соответствующей!
Они получат все! Власть, сокровища всех городов, которые разрушит ифрит, и самое главное — бессмертие!
Но для этого нужно привлечь на свою сторону как можно больше жителей Махтанбада! И мужчин и женщин! Потому что в час, который выберет жрец для осуществления основного плана, даже те крохи маги, что доступны жительницам города, могут пригодиться.
Кто не захочет быть богатым и бессмертным? Юноша захотел. И дал клятву помогать жрецу всегда и во всем. Хотя, помня о камне с печатью Давида и о том, что колодец, в котором томится сердце ифрита, сокрыт глубоко под дворцом падишаха, сомнения в успешности задуманного полностью не отвергнул. Но и жрецу об этом говорить не стал.
***
Через два года после описанных событий умер падишах. И на трон взошел его сын Камиль.
В это же время началось строительство нового храма огнепоклонников. Уже почти в самом центре Махтанбада! Невдалеке от дворца падишаха!
И так же, как в храме на окраине, в крыше нового сооружения зияла дыра, а из пола вырывались языки неугасающего пламени.
Как и когда удалось жрецу отыскать эту скважину — никто не знал.
Глава шестая. Торса-ле-Мар
«Так вот чьей кожей ты была», — думал Камиль, сжимая в руке артефакт. — «Если бы я мог! Если бы удалось каким-то чудом предупредить моего тёзку о готовящемся предательстве! Я бы использовал малейший шанс!» — отложил маску в сторону.
Он был готов разорвать, растоптать клочок кожи того, кто замыслил недоброе против прекрасного города и его жителей. Но понимал, что делать этого нельзя. Да и какой смысл?
Открыл сейф и уложил маску в ячейку, решив, что обязательно наведается в Махтанбад в ближайшее время. Может, уже сегодня вечером.
Включил громкую связь с мостиком. Велел вахтенному помощнику прислать в каюту охранника, с которым выезжал в Торса-ле-Мар только в случае, если Адиль отсутствовал на борту, а самому судовладельцу на яхте не сиделось.
Крохотный катер, которым кроме владельца яхты никто не пользовался, был спущен на воду и через час уносил Камиля и его охранника к маленькой и незаметной пристани внизу гранитной набережной.
Немного погуляв вдоль побережья, владелец яхты понял, что проголодался. Возвращаться на судно не хотелось, но и есть в гордом одиночестве отчего-то не хотелось тоже.
«Ну не охранника же мне приглашать в сотрапезники?» — ухмыльнулся Камиль. — «Это не по уставу, да и не по чину сидеть напротив меня за столом, и есть ту же пищу, что и я, какому-то наемнику!»
Владелец яхты решил немного отдохнуть на скамье, понаблюдать за гуляющими по набережной людьми, и уже ближе к полудню отправиться на судно. Велеть по прибытии подать обед в каюту, а потом обдумать то, что открыла последняя маска. Не исключено, что он еще раз наведается в Махтанбад уже нынешним вечером.
Камиль занял место на пустующей скамье и погрузился в созерцание.
Мысли лениво перетекали в голове, отчего-то зацепившись о сословные разграничения, царящие в Торса-ле-Мар.
Не смотря на то, что его род потерял все накопления во время путча, и он остался практически нищим, Камиль всегда чувствовал свое превосходство, свою избранность, элитарность. Да и то, как быстро ему удалось встать на ноги, как ловко он пользовался своим окружением, не переставая при этом презирать падких на развлечения представителей золотой молодёжи, в осознании собственного превосходства только утверждали.