В стыке между подволоком и переборкой, там, где был проложен кабель освещения каюты, вспыхнули лампочки. Достаточно тусклые, дающие рассеянный свет, но сейчас ударившие по глазам, словно прожекторы.

На пороге каюты стояла Мессалина. Девушка слегка покачивалась и глупо улыбалась, глядя на любовника.

— Выключи! — Камиль попытался прикрикнуть, но тотчас понял, что его голос звучит, как стон. — Глаза болят, и голова раскалывается, — объяснил, сам не понимая зачем.

— Вот уж не думала, что ты решишь «расслабиться» в одиночку, — хихикнула Мессалина. — Ты ведь понимаешь, что это прямой путь к алкоголизму и наркомании?

— Я не пил сегодня, — Камиль больше хотел найти объяснение своему непонятному состоянию, чем оправдаться перед любовницей. — И выкурил только две сигареты с травой. Хотя моя дневная норма — три. Сам не понимаю, что со мной.

И тут же, поняв всю необычность собственного поведения, взъярился:

— Ты как сюда попала?! Зачем вернулась? Ты должна быть дома. С родителями!

— Не у тебя одного есть друзья в порту, — Мессалина села в кресло в углу каюты. — В нашем городе найдутся те, кто с радостью выполнит маленькую просьбу девушки.

— Хорошо, — согласился Камиль. — Ты кого-то попросила, и тебя привезли на яхту, — любовница кивнула, подтвердив верность хода мыслей. — Но почему ты не дома? До очередного круиза еще минимум неделя.

— Да потому что мне надоело выслушивать постоянные вопросы мамочки о том, когда ты, наконец, сделаешь предложение! — глаза Мессалины злобно сверкнули. — Надоело внимать нравоучениям папочки, который только и умет долдонить, что приличные девушки не ведут себя так, как я! — всхлипнула, подтвердив тем самым догадку Камиля, что одним кьянти тут дело не обошлось: — Надоело слышать за спиной мерзкое хихиканье подруг. Их намеки на то, что ты совсем скоро меня бросишь!

— Мне нет дела до твоего окружения! — Камиль разозлился, но почувствовал, что боль и слабость отступают. — Мне абсолютно безразлично, о чем говорят твои родные и подруги! И я не понимаю, чем ты недовольна? Чего ты от меня требуешь, Мессалина? Чего ты хочешь?!

— Я хочу, чтобы мы наконец-то поженились! — девушка вскочила на ноги, встала перед креслом любовника и, брызжа слюной, визжала, даже не беспокоясь, что её может услышать кто-то из экипажа. — Я хочу войти в твой дом на правах твоей жены и родить тебе детей!

Владелец яхты расхохотался. Он смеялся так долго, что Мессалина не выдержала:

— Не понимаю, почему ты веселишься? Разве я хочу чего-то необычного?

— В принципе — нет, — Камиль вытер выступившие от смеха слёзы. — Но есть две причины, по которым твои желания неосуществимы.

— Могу я узнать — какие? — девушка, растерявшаяся от неожиданной реакции любовника, снова опустилась в кресло.

— Конечно, можешь! — исчезнувшая головная боль поспособствовала улучшению настроения судовладельца. — Во-первых, я не помню, чтобы обещал, что наши отношения обязательно закончатся браком. Если тебя что-то не устраивает, ты всегда можешь поискать другую кандидатуру на роль спутника. На день или на всю жизнь — для меня не важно. Надеюсь, мои подарки и время, проведенное в круизах, будут достаточно компенсацией за твое внимание? Если нет — скажи, сколько я тебе должен? И сумма, коль скоро она окажется разумной, уже завтра будет переведена на твой счет.

Мессалина сникла и погрустнела. Она поняла, что Камиль не тот мужчина, которым сможет командовать и управлять любая из женщин. Она уже пожалела, что сподвигаемая упреками и советами родителей вообще начала этот разговор. Но ей не давала покоя незавершенность беседы.

— А вторая причина? — пробормотала, стараясь не встречаться взглядом с любовником.

— Ну, подумай сама! — продолжал веселиться Камиль, не понимая, что причиняет боль каждым словом. — Какие могут быть дети у двух алкоголиков и наркоманов?! Только представь себе, что мы породим! Представила? Вот и правильно, — вздохнул. — Так что давай, красавица, спишем твои слова на пьяную истерику, и никогда не будем возвращаться к этому разговору.

— Ты мерзкое чудовище! — Мессалина вскочила так, словно ей под юбку высыпали горсть раскаленных углей. Бросилась к выходу из каюты.

— Все верно, — хохотал ей вслед Камиль. — Только я, в отличие от тебя, не пытаюсь выглядеть кем-то другим!

Девушка рванула на себя дверную ручку, и нос к носу столкнулась с Раджабом.

— Ты подслушивал?! — прошипела, еле сдерживая желание впиться ногтями в лицо капитана.

— Не суди по себе, — Раджаб отступил на шаг в сторону, избегая столкновения с разъяренной фурией. Посмотрел вслед быстро удаляющейся по коридору Мессалине. Переступил порог каюты. Посмотрел в лицо друга:

— Думаю, это нечто иное от предложения руки и сердца?

— Ты угадал, — кивнул Камиль. — Я не потерплю, чтобы кто-то стал руководить моими поступками. А тем более — принуждал меня к чему-либо.

— Это касается всех? — уточнил капитан.

— Да, — кивнул. — Всех без исключения. — Продолжил, словно не заметив, как по лицу друга пробежала едва заметная тень огорчения: — Почему ты вернулся так быстро? Я думал, что прибудешь на борт только завтра.

— Возил матушку пообедать в ресторан, — начал говорить Раджаб. — Уже собираясь домой, решили наведаться к антиквару. Хорошо, что камни были у матушки с собой! Смотри, что тебе передал владелец лавки!