Теперь перед его глазами всплыл образ этой расфуфыренной бабенки, с искусственными локонами, губами и грудями, и он снова вволю повеселился, так что даже слезы брызнули из глаз. Но потом вдруг явился образ Веры, той, которая жила теперь в Самаре, и он перестал смеяться. Эта женщина казалась ему полной противоположностью той, что с Рублевки. «Она сама естественность», – думал он. С тех пор как у Веры родился ребенок, они редко виделись. В праздничные дни он иногда поздравлял ее. Однажды даже встречал с ней Новый год. Но между ними не было близости. Он думал, что она не может забыть прошлое, своего мужа, которого, на самом деле, та плохо знала. Она же боялась того, что он опять куда-нибудь уедет. Казалось, между ними вырос некий барьер, который оба не решались перешагнуть.

Он думал об этом, когда ехал на работу в Москву. Поначалу дорога была относительно пуста, но он знал, что обязательно встанет в «пробку» на подъезде к городу. Так оно и случилось. Дорожный затор образовался еще за пару километров до МКАДА. Движение замедлилось…

Первые дни сентября стояли солнечными. Но «бабье лето» не бывает слишком долгим. Природа, растратив ласку понапрасну, готовилась начать оплакивать бесцельно проведенное время. Небо хмурилось. Сгущались тучи. И вскоре на лобовое стекло автомобиля Ковалева легли первые капли дождя. Он включил дворники и, заметив, что впереди появилось пустое пространство, слегка придавил педаль газа.

«Лето прошло. Настала осень, а за ней придет зима. И так каждый год, – подумал Андрей Ковалев. – Ничего не меняется, но все повторяется. Вновь и вновь. Какой-то бессмысленный замкнутый круг… Для чего мы все-таки живем на этом свете?»

Последние слова он произнес вслух, но, качнув головой, отогнал от себя эту мысль и настроил радиоприемник на нужную частоту. Заиграла легкая популярная музыка. А извечный вопрос о смысле жизни в очередной раз повис в воздухе, насыщенном влагой. Дождь усилился, и дворники заработали быстрее.

Въехав, наконец, в город, где движение разделилось на несколько потоков, Ковалев выбрался из одного затора, но вскоре оказался в другом и лишь к полудню добрался до делового центра. Его автомобиль поглотила подземная парковка…

Когда статус клиентов его детективного агентства вырос до «дамочек с Рублевки», Андрей Ковалев смог позволить себе арендовать помещение в одной из башен знаменитого Москва-Сити. Теперь скоростной лифт поднимал его и кучу других офисных служащих наверх. Наконец, дверцы лифта распахнулись на тридцатом этаже, и Ковалев не без труда протиснулся к выходу…

Арендуемое им помещение было небольшим закутком со стеклянными перегородками, закрытым от посторонних глаз плотными жалюзи. Отворив дверь, Андрей включил свет и снял верхнюю одежду, потом опустился в высокое кожаное кресло и сидел, глядя на то, как загружается компьютер. На душе у него было пасмурно, как погода, стоявшая за стенами этого здания из стекла и бетона.

Проверив почту, сыщик убедился, что новых писем нет. Делать было нечего. И он спустился на три этажа вниз, где был «ресторан быстрого питания», а, когда вернулся назад со стаканом кофе в руке, то опешил от неожиданности, увидев человека, сидящего вполоборота за его столом у самого компьютера. И первая мысль, которая пришла в голову Ковалева, была связана с опасением за сохранность его клиентской базы данных.

Незнакомец в пальто с поднятым воротником и со шляпой на голове тотчас поднялся ему навстречу, но остановился на почтительном расстоянии:

– Здравствуйте, Андрей Владимирович.

– Вы как сюда попали? – возмутился Ковалев.

– Было открыто, – заявил незнакомец.

– Разве? – недоуменно проговорил Ковалев, оглядываясь назад. – Стало быть, я забыл запереть дверь. Старею… – он прошел вперед и опустился в свое кресло, поставив стакан на стол. Обратив внимание на то, что компьютер работает в спящем режиме, перевел свой взгляд на посетителя, который опустился на диван, стоящий у перегородки.

– Итак, я вас слушаю.

– Вы сейчас так посмотрели на меня, – усмехнулся незнакомец. – Полагаю, в мыслях своих вы решили, что я залезал в этот ваш компьютер. Но, право, я даже пользоваться им не умею…

– Нет. Я просто… – смущенно начал Ковалев, услышав это. – Ну, просто я не привык, что кто-то, кроме меня, садится в это кресло.

– А, понимаю. Собственнический инстинкт, – отозвался незнакомец. Ковалеву эти слова показались несколько странными, но он решил не придавать им значения.

– Итак, что у вас? – нетерпеливо спросил он.

– Вы хотите знать, какое дело меня к вам привело?

– Вообще-то, да. Ко мне просто так не приходят, – Ковалева начинал раздражать разговор, который как-то не клеился.

– Требуется найти одного человека, – с этими словами незнакомец вытащил из своего кармана что-то, завернутое в целлофановый пакет, и, поднявшись, положил этот предмет на стол. Ковалеву пришлось приподняться, чтобы дотянуться до него. Развернув пакет, он нашел в нем черно-белую фотографию, пожелтевшую от времени. Фото было весьма неважного качества, – неясное и расплывчатое. Сквозь непонятный водянистый шлейф выплывало женское лицо с широко раскрытыми глазами. Более странной фотографии Ковалеву в своей жизни еще видеть не приходилось, несмотря на весь его опыт полицейской работы.