Мы зачастую склонны идеализировать прошлое, связывая с ним свои представления о счастье, – к нему мы все время стремимся, но оно вечно ускользает от нас, растворяется в воздухе словно мираж. Потерянное счастье, которого на самом деле не было. Иллюзия, за которую мы цепляемся, чтобы продолжать жить…

В тот день Андрея Ковалева впервые посетила эта мысль. И жизнь ему показалась совсем уж беспросветной и безрадостной. Стало нестерпимо больно, и он не выдержал: отвинтил крышку с бутылки и наполнил стакан до краев…

Но когда он уже поднес его к губам, вдруг раздался звонок. Поставив стакан, Ковалев подошел к телефону и в трубке с радостью услышал знакомый слегка картавый голос.

Узнав о возвращении бывшего соратника, Стрелков позвонил ему. Встретившись, боевые товарищи первым делом помянули тех, кто не вернулся… Выпили по рюмке не чокаясь.

– Жаль парней, – сказал Стрелков, прервав повисшее молчание. – Впрочем, все мы знали, на что идем, когда давали свое согласие…

– Нехорошо они поступили с вами, Игорь Иванович, – по привычке сказал Ковалев.

– Иваныч, – усмехнулся Стрелков. – Иваныч остался там, в Донецке. А здесь я… Впрочем, для тебя я просто Игорь, – он помолчал немного и добавил. – А что касается этого дела, о котором ты упомянул… Видишь ли, Андрей, там, – он указал наверх, – не любят людей независимых и прямолинейных… Таких, как мы с тобой. Да еще эта история с Боингом, – будь он не ладен. И ежу понятно, что это была провокация, направленная против России. Кое-кому очень уж выгодно объявить нашу страну «империей зла», сбивающей гражданские самолеты. Хорошо хоть он упал, не долетев до границы…

Бывший министр обороны ДНР умолк, погрузившись в тягостные размышления, потом продолжил:

– Впрочем, это дела минувших дней. Теперь я человек гражданский. Туда, – он указал в сторону, имея в виду Украину, – мне путь заказан. Но ведь жизнь-то продолжается! Ты-то чем намерен заняться на гражданке? – он взглянул на Ковалева.

– Пока не знаю, – вздохнул тот и вспомнил. – Вообще-то, книгу хотел закончить, начатую еще до всего этого…

– Что, за мемуары принялся? – усмехнулся Стрелков.

– Ну, типа того, – уклончиво отвечал Ковалев.

– Книга – это хорошо, – задумчиво проговорил Стрелков. – Я и сам когда-то пробовал писать. Если что, готов посодействовать с изданием. Впрочем, ресурсы мои сейчас весьма ограничены… А как же с возвращением на работу?

– Сюда что ли, в компанию Малофеева? – скривился от неудовольствия Ковалев. – Нет, уж спасибо. Я как-нибудь сам…

– А я ведь рассчитывал на тебя, Андрей, – с сожалением проговорил Стрелков. – Мне нужны такие люди, как ты! Я бы сделал тебя своим замом. Заместитель директора службы безопасности. Звучит?

– Я благодарен тебе, Игорь, за заботу, но… Я как-нибудь сам, – вежливо отказался Ковалев.

– Ну, смотри, если передумаешь, мое предложение – в силе.

В общем, в тот день старые боевые товарищи расстались друзьями, но с тех пор ни разу так и не виделись. Поездка в чужую страну, которую они хотели снова сделать своей, не принесла ни тому, ни другому совсем ничего. Ковалев не нашел ответов на вопросы, которые не давали ему покоя. Вместо этого он снова познал горечь разочарования, к которой примешалась еще и боль от потери друга.

Последующие несколько месяцев Андрей Ковалев практически не выходил из своей квартиры, – разве что в магазин – за продуктами, работая все время за компьютером над написанием книги. Она, эта книга, теперь занимала все его мысли. Нелегко было вспоминать о том, что случилось в те дни, когда он еще служил в полиции. Но описать те события он полагал своим долгом.

Тем более что после некоторой шумихи, поднятой вокруг той истории, как это часто бывает, воцарился информационный вакуум. Ни в прессе, ни на телевидении более не появлялось сюжетов на данную тему. Власти явно пытались замять это дело, которое имело некоторый политический окрас. В общем, дело серийного убийцы, которое в другое время вызвало бы широкий общественный резонанс, теперь тщательно предавали забвению. И для этого была избрана высокоэффективная тактика замалчивания…