— Снова будешь заниматься с ним после уроков? — Сью ободряюще улыбнулась мне. — Я правда рада за тебя. Извини, пожалуйста. Я была не права, когда надеялась на что — то даже после того, как узнала, что он женат.

— И ты меня извини. Я должна была сказать раньше.

Сьюлин крепко обняла меня подбодрив:

— Если Торнвуд обещал решить проблему, значит, решит. Я верю, что все обойдется.

Глава 65.

Завтрак мы благополучно пропустили. Долгие сборы и сытый желудок, к сожалению, не совместимы. Впрочем, когда я вспомнила, что мое первое занятие — теория стихийной магии, так разволновалась, что все равно не смогла бы съесть ни крошки.

Всю дорогу я повторяла про себя то, что узнала вчера от Августина, и чуть не прошла мимо Евы, ожидавшей меня у входа в аудиторию.

— Я уже начала думать, что ты не придешь, — хихикнула она. — Привет.

— Доброе утро. Если честно, я так устала переживать из-за этого хвоста, что почти хочу, чтобы он спросил меня в самом начале занятия.

— Уверена, что готова? — участливо поинтересовалась Ева. Присмотрев удобное место у окна, она уверенно двинулась вперед, чтобы занять его первой.

— Не слишком. Общие принципы, вроде, поняла. Надеюсь, этого хватит на удовлетворительный ответ.

Мы разложили письменные принадлежности, и я вдруг вспомнила, что на этих выходных не переписала ни одной лекции.

— Одолжишь свои записи до завтра?

— Не сегодня, ладно?

— Как будет время. Неужели на вечер у тебя в планах учеба? — улыбнулась я.

— На самом деле жаль, что ты не смогла придти на вечеринку. Мои конспекты уже разошлись по рукам. Я и не надеюсь увидеть их до среды, — смутилась Ева.

— Спасибо, что сказала. Мне гораздо легче знать, что сплю на лекциях не только я.

— Давай на следующей неделе поменяемся местами? Спать буду я, а учиться — ты, — предложила Ева и мы негромко рассмеялись.

— Интересно, нет ли способа записывать так, чтобы текст проявлялся на нескольких листах сразу? Помнишь, при поступлении наши имена леди Карст вносила в свою книгу регистрации. Но списки пополнялись у всех преподавателей! Значит, это возможно…

— Нужно узнать у старшекурсников.

— Доброе утро, студенты! — поздоровался Дженкинс, бодро шагая к преподавательскому столу. — Сегодня мы порешаем задачки на повтор пройденного материала и попробуем кое-что новенькое. Но сначала проверим посещаемость.

Он по очереди называл имена, отмечая отсутствующих в журнале, и я не помнила, чтобы на той неделе кто-нибудь из преподавателей делал также. Это разовая акция в честь студенческой вечеринки, или за посещением практических занятий следят строже?

— Заттери Солар, прошу к доске.

Мы с Евой удивленно переглянулись. Я была более чем уверена, что Дженкинс спросит меня в начале пары, как это было на прошлом занятии. Неужели, забыл?

Он продиктовал условие задачи, которое Заттери записал на левой половине доски. Я хорошо помнила, как это решать, а потому не стала дожидаться ответа сокурсника. Ева с любопытством поглядывала в мой лист, сравнивая его с тем, что писал на доске Заттери. Мы решили почти одновременно, и хоть способы были разными, ответы сошлись.

— Как тебе удалось? — прошептала Ева.

— Что именно?

Сократить решение.

— Просто действовала через другой принцип. Тот самый, который задолжала Дженкинсу.

— Объяснишь после занятий?

— Попробую.

Следующую пару задач магистр записал на доске, предложив решить самостоятельно по аналогии, а затем передал по индивидуальному заданию каждому. Их нужно было выполнить да конца пары.

Увлеченная решением, я уже и думать забыла про принципы Неретто и Сарковски. А зря. Собирая работы в конце занятия, Дженкинс попросил меня задержаться.

— Жду тебя в коридоре, — шепнула Ева.

В этот раз я была готова, поэтому к преподавательскому столу подошла почти спокойной. Не дожидаясь прямого вопроса магистра, как на духу принялась рассказывать все, что запомнила из вчерашнего разговора.

Я рассказывала о жизни магов, об их отношениях, о подходах к проблеме и методах решения, об ограничениях и областях применения их принципов… А Дженкинс вдруг остановил:

— Достаточно, юная леди. Оценку ставить не буду — не за что. Но хоть совесть моя теперь чиста, — улыбнулся он.