Джардир кивнул:

— Предложи им продать столько, сколько найдется. За деньгами не постою. Другим племенам тоже нужна свежая кровь, чтобы пережить последствия вчерашнего разгрома.

Ашан поклонился:

— Будет сделано. Но разве не Дамаджи должны возрождать племена?

Джардир понимающе взглянул на него:

— Друг мой, ты и сам прекрасно знаешь, что эти старики пальцем не шевельнут, чтобы помочь друг другу, даже сейчас. Шарумы должны сами о себе позаботиться.

Ашан поклонился еще раз.

Отчеты следовали за отчетами, многие были столь же горьки. Джардир устало слушал, никому не отказывал в помощи и гадал, какую армию сумеет собрать нынче в сумерках.

Наконец последний из командиров вышел, и Джардир устало вздохнул.

— Впустить Пар’чина и хаффита, — велел он.

Ашан дал сигнал стражникам, и в зал впустили чужестранца и Аббана. Даль’шарум грубо толкнул толстяка на пол перед помостом.

— Шарум ка нужен переводчик, хаффит, — сообщил Ашан.

— Да, мой дама. — Аббан коснулся лбом пола.

Землепашец что-то сказал Аббану, и тот пробормотал ответ сквозь стиснутые зубы.

— Что он сказал? — спросил Джардир.

Аббан нерешительно сглотнул.

Стражник вытянул Аббана по спине древком копья:

— Шарум ка задал тебе вопрос, верблюжий ублюдок!

Аббан взвыл от боли, а землепашец с криком ударил стражника и вклинился между ними. Мгновение чин и воин смотрели друг другу в глаза, затем даль’шарум нерешительно покосился на Джардира.

Джардир не обращал на них внимания.

— Повторять вопрос я не буду, — сказал он Аббану.

Тот утер пот со лба.

— Он сказал: «Не дело тебе так пресмыкаться», — перевел Аббан, втянув голову в плечи и зажмурив глаза, как будто опасался нового удара.

Джардир кивнул:

— Скажи ему, что ты опозорил себя и свою семью в Лабиринте и больше не достоин стоять среди мужчин.

Аббан кивнул и торопливо перевел. Землепашец что-то ответил.

— Он говорит, это неважно, — сказал Аббан. — Человек не должен бегать на четвереньках, как пес.

Ашан покачал головой:

— Какие странные понятия у этих дикарей.

— Это так, — согласился Джардир, — но мы собрались не для того, чтобы обсуждать обращение с хаффитом. Аббан, можешь убрать руки с пола.

— Благодарю, первый боец. — Аббан выпрямился.

Землепашец, похоже, расслабился, и они со стражником отступили друг от друга.

— Пар’чин, ты хорошо сражался ночью, — произнес Джардир. Аббан быстро перевел.

Землепашец поклонился и ответил на своем гортанном языке, глядя Джардиру в глаза.

— Для меня честь сражаться вместе с такими отважными мужами, — перевел Аббан.

— Другие северяне сражаются, как мы? — спросил Джардир.

Землепашец покачал головой.

— Мой народ воюет, только если нужно спасти чью-то жизнь, свою или чужую, — перевел Аббан.

Землепашец нахмурился и что-то добавил, сплюнув на пол.

— Да и то не всегда, — добавил Аббан.

— Это порода трусов, как и сказано в Эведжахе, — заметил Ашан. Аббан открыл рот, и дама швырнул в него кубок, окатив дорогие шелка темным напитком. — Это не для перевода, глупец!

Землепашец сжал кулак, но продолжил смотреть на Джардира.

— Почему же ты не таков? — спросил тот.

Аббан перевел, но землепашец лишь пожал плечами и не ответил.

— Ты отсек руку скальному демону.

Землепашец кивнул.

— Мальчиком я убежал из дома, — перевел Аббан. — На закате нарисовал меченый круг, и меня окружили подземники…

Джардир поднял руку:

— Подземники?

Аббан поклонился:

— Так землепашцы называют алагай, первый боец. Это значит «те, кто живет под землей». Они верят, что бездна Най находится в центре Ала, как и мы.

Джардир кивнул и дал землепашцу знак продолжать.

— Скальный демон явился за мною той ночью, — перевел Аббан, — и я по глупости начал насмехаться над ним и скакать. Я поскользнулся и смазал метку. Подземник ударил и рассек мне спину, но я успел исправить метку, прежде чем демон пересек круг целиком. Круг снова заработал и отрубил ему руку.

Ашан фыркнул:

— Не может быть. Чин явно лжет, шарум ка. Человеку не снести удар такого чудовища.

Землепашец посмотрел на Аббана. Хаффит промолчал, чин повернулся к Джардиру, что-то произнес и указал на Ашана.