— Что сказал священник? — перевел Аббан.

Джардир посмотрел на Ашана, затем на землепашца:

— Он сказал, что ты лжешь.

Землепашец кивнул, как будто так и предполагал. Он положил копье, задрал рубашку и повернулся спиной.

— Черное сердце Най! — Аббан побледнел при виде чудовищных шрамов на спине землепашца. С годами они поблекли, но было ясно, что здесь потрудился кто-то намного крупнее песчаного демона.

Землепашец снова повернулся лицом и пристально посмотрел на Ашана.

— Ты продолжаешь думать, что я лгу? — перевел Аббан.

— Извинись, — негромко бросил Джардир.

Ашан низко поклонился:

— Прошу прощения, Пар’чин.

Аббан перевел, и землепашец кивнул.

— С тех пор демон преследует тебя? — спросил Джардир.

Землепашец снова кивнул.

— Уже почти семь лет, — перевел Аббан, — но однажды я покажу ему солнце.

— Почему ты не сказал, что тебя преследует такой страшный враг? Ты подверг мой город опасности.

Землепашец ответил, и глаза Аббана широко распахнулись. Толстяк что-то произнес, но землепашец покачал головой и добавил еще пару слов.

— Я не разрешал тебе вести личные разговоры, хаффит! — вскочил с места Джардир. Даль’шарумы у двери опустили копья и шагнули вперед.

— Молю простить меня, первый боец! — Аббан вновь прижался лбом к полу. — Я просто хотел уточнить смысл!

— Я сам решу, что уточнять, а что нет, — отрезал Джардир. — Еще раз заговоришь не в свой черед, и я отрублю тебе большие пальцы. А теперь переведи все, что прозвучало.

Аббан закивал.

— Землепашец сказал: «Это всего лишь скальный демон. На севере их полно, и я не догадался упомянуть, что один из них питает ко мне личную неприязнь». А я ответил: «Ты, конечно, преувеличиваешь, друг мой! На свете не может быть двух таких огромных алагай», и он возразил: «Нет, в северных горах таких много».

Джардир кивнул:

— Какие у скальных демонов уязвимые места?

— Насколько мне известно, — ответил землепашец через Аббана, — никаких. А я искал долго.

— Ничего, Пар’чин, найдем, — пообещал Джардир. — Вместе.

— Так общаться нельзя, — поморщился Джардир, когда землепашца вывели из зала.

— Пар’чин схватывает на лету, — откликнулся Аббан, — и намерен выучить наш язык. Обещаю, он скоро заговорит.

— Этого мало. Я хочу объясняться и с другими землепашцами, которых встречу. Поскольку никто из наших ученых мужей, — он с презрением взглянул на Ашана, — не удосужился освоить язык дикарей, придется тебе нас учить. Сначала меня.

Аббан побледнел.

— Мне? — пискнул он. — Учить тебя?

Джардир содрогнулся от отвращения:

— Хватит ныть. Да, тебе! Разве кто-то еще на нем говорит?

Аббан пожал плечами:

— Торговцам выгодно знать язык северян. Мои жены и дочери знают кое-какие слова и тайком подслушивают беседы вестников. Как многие женщины на базаре.

— Ты предлагаешь шарум ка учиться у женщины? — возмутился Ашан, и Джардир мысленно улыбнулся. Если бы не Инэвера, он до сих пор оставался бы неграмотным даль’шарумом.

— Тогда у другого купца, — настаивал Аббан. — Я не один торгую с северянами.

— Но ты торгуешь больше всех, — возразил Ахман. — Это ясно по твоим женским шелкам и по тому, что у такого никчемного жирного хаффита больше жен, чем у большинства воинов. К тому же Пар’чин знает тебя и доверяет тебе. Если не найдется настоящего мужчины, который говорит на языке землепашцев, то учить нас будешь ты.

— Но… — В глазах Аббана стояла мольба. Джардир поднял руку, и купец замолчал.

— Однажды ты сказал, что в неоплатном долгу у меня, — произнес Джардир. — Я спас тебе жизнь. Пора начать выплачивать долг.

Аббан низко поклонился, коснувшись лбом пола.

К вечеру городские ворота залатали, и хотя гигантский скальный демон продолжал бросаться на стены, пращники больше не снабжали его оружием, которое могло пробить метки. Пар’чин снова вышел на алагай’шарак и сражался ночь за ночью целую неделю. Днем он усердно тренировался с даль’шарумами.

— Насчет других вестников-землепашцев не скажу, — наставник Каваль сплюнул в пыль, — но Пар’чин прекрасно обучен. Он в совершенстве владеет копьем и освоил шарусак, как будто изучал его с рождения. Я начал тренировать его с най’шарумами, но он уже превзошел даже тех, кто готов подняться на стену.

Джардир кивнул. Он так и предполагал.

Пар’чин подошел к ним, как будто догадался, что говорят о нем. За ним покорно плелся Аббан. Землепашец поклонился и заговорил.

— Завтра ночью я возвращаюсь на север, первый боец, — перевел Аббан.

В голове Джардира прозвучали слова Инэверы: «Держи его при себе».

— Так скоро? Пар’чин, ты же только что приехал!

— Мне тоже так кажется, но я должен доставить товары и послания.

— Должен чинам! — рявкнул Джардир и прикусил язык, но было поздно. Такое оскорбление можно смыть только кровью. Нападет ли на него землепашец?