Всецело заключен, как бы патетично это не звучало…

— Слышь, первоход, там опять к тебе юная барышня рвется.

Поднимаю голову, фокусирую взгляд на источнике шума.

— Та же, — пожевывая жвачку, уточняет сотрудник режимной службы.

Какого дьявола, скажи мне, ты такая упертая?!

— Боевая у тебя девка. Угрожает.

Девка… Козел.

— Сказала, что никуда не уйдет, пока с тобой не увидится, — хохотнув, сообщает он.

Прислоняюсь затылком к холодной стене. Разумом понимаю, что нельзя мне к ней… Но, черт возьми, как же хочется! До ломоты. До трясучки.

Может, в последний раз?

— Ну че, Абрамов, пойдешь?

И я сдаюсь под гнетом острой тоски, разъедающей внутренности.

Встаю с пола. Разминаю затекшую от неудобной позы шею.

— Ооо, снизошел, молчун, — насмешливо комментирует мой порыв, гремя ключами. — На выход, руки за спину.

Щелчок.

Каково это? Так себе ощущения. Подавляюще-угнетающие.

— Двигай.

От моих шагов по коридору разносится эхо. Пока направляемся в комнату для свиданий, размышляю над тупостью своего поступка.

Вот на хрена, спрашивается, наступать на больную мозоль? Столько времени держался.

Слабак.

— Вперед, к Джульетте, — Сердюк снимает с меня наручники и небрежно кивает влево. Туда мол надо.

На автомате потираю запястье. Конкретно здесь я впервые. Встречи с моим адвокатом проходят в иной обстановке.

Осматриваюсь.

Посередине комнаты стеклянная перегородка и несколько узких кабинок, оснащенных переговорными устройствами.

Прямо в лучших традициях какого-нибудь стремного российского телесериала, ей богу.

Краем глаза улавливаю движение, и сердце тут же бесконтрольно сбивается с ритма. Потому что это Даша. Стоит по ту сторону. Нервно заламывает руки. Ждет. Меня.

Зачем ты здесь, глупая?

Иду и жадно разглядываю девчонку, образ которой навечно замурован в моем нездоровом сознании. Смотрю на нее. Смотрю… Боюсь упустить драгоценные секунды. Знаю ведь наперед: наша встреча будет недолгой.

Приближаясь, отмечаю детали, которые мне совершенно не нравятся. Не лгал отец, она и правда плохо выглядит. Утомленная, измученная. Неестественно бледная.

Волосы собраны наверх в аккуратный пучок. Без макияжа. Максимально скромно одета. Джинсы и тонкий, темно-синий джемпер, сильно подчеркивающий нездоровую худобу.

Кошмар. Кожа да кости.

Мне дико больно видеть ее такой. Как-будто диск от болгарки под ребра вогнали. Поскорее бы уже захлебнуться собственной кровью.

Отодвигаю стул, сажусь. Отрываю взгляд от выпирающих ключиц. Поднимаю выше. Невольно засматриваюсь на искусанные от волнения губы.

Клянусь, все бы отдал за один поцелуй. Пусть бы даже как в прошлый раз. Когда она не ответила.

Сглатываю, ощущая острую жажду. Заставляю себя встретиться с ней глазами. Ожидая увидеть в них, что угодно. Страх. Ненависть. Осуждение. Жалость… Что угодно, но не эту ответную болезненную потребность, сбивающую с толку.

Моргает. С пушистых ресниц срываются слезы и, наверное, впервые за последнее время я искренне сожалею о том, что оказался в этих стенах.

Теперь к ней не прикоснуться.

Никак.

Ни с ее разрешения, ни без.

Даша, встрепенувшись, вытирает щеки и приосанивается. Занимает место напротив. Снимает трубку. Выразительно стреляет взглядом, и мои губы изображают подобие кривой улыбки.

И правда требовать научилась… Притом невербально.

Медленно повторяю ее движение, не имея ни малейшего понятия о том, что нужно говорить, учитывая обстоятельства.

— Ян, — выдыхает с облегчением.

— Арсеньева… Зачем пришла? — интересуюсь холодно, а у самого мозги в кашу, стоит только услышать свое имя.

— Я здесь из-за тебя, неужели не ясно? — вздернув подбородок, отвечает с вызовом.

Ухмыляюсь. Узнаю этот тон. Да и фразу где-то уже слышал.

— Спасибо, что прервал затяжное молчание.

Обида так и звенит в ее голосе.

— В порядке исключения.

— Ты… нормально себя чувствуешь? — сквозь мутное стекло обеспокоенно всматривается в мое лицо. Видимо, выгляжу я и впрямь отвратительно, раз она задает вопросы подобного характера.