Стоило ли так рисковать?

Нянька с Ивкой, прежде увлечённые разговором, даже обернулись в мою сторону. Я посмотрела на одну, потом на вторую и промямлила:

— Боюсь дар зажигать. А вдруг… почуют?

Бес их знает, какие в отряде генерала Ареса ищейки. А вдруг до того матёрые и за время битв натасканные, что пламя дара за версту унюхают?

— Боишься?.. — до странности слабым голосом отозвалась Тусенна. И я только сейчас сообразила, что она вместе с притихшей Ивкой смотрит не на меня, а куда-то мне за спину.

Я обернулась. Камень в кулаке горел.

Здоровенная бадья, которую я наловчилась при помощи дара вытаскивать из пристройки в сенях, висела в воздухе у меня за спиной.

— Ай! — я отдёрнула руку так, что амулет на длинном шнурке подпрыгнул в воздухе и едва не врезался мне в лоб.

Бадья с грохотом упала на пол, я зажмурилась. Ивка вскрикнула. Нянька крепко выругалась.

Когда я открыла глаза, Тусенна смотрела на меня так, что лучше бы мне вместо этого оказаться на допросе у ищейки.

— Велена…

Я сглотнула. Ивка метнулась в сени.

Глава 8

Я ничего не могла ответить, только стояла, сжимала и разжимала кулаки, унимая внутреннее пламя, и хлопала глазами.

— Велена… — с обманчивым спокойствием повторила Нянька. — Что это только что было?

Фух…

Под рёбрами закололо и заныло одновременно. Да что ж за день-то такой…

— Я не потому тебе не говорила, что… Точнее, я не говорила, потому что…

— Не мямли.

Ну всё, шутки кончились. И понежиться в горячей воде, возможно, сегодня уже не получится. По какой-то идиотской причине это сейчас расстраивало больше всего.

— Не хотела тебя пугать.

— Все боги великого леса и Свободных земель! — взревела Нянька и картинно всплеснула руками. — Да ты в своём уме, малохольная? У нас чужаки на пороге, одарённых ищут, а её от этого дара распирает так, что она его в узде не держит — и молчит! А если бы там, за столом в общинном доме, из тебя бы вдруг всё это попёрло? Что делали бы, радость ты моя?

Перед глазами живо встала картина: северянин что-то эдакое мне говорит, от чего дар безудержным пламенем обдаёт всё тело, и я забываюсь в его обжигающей силе.

Боги, боги… О чём я только думала?

— Я и не предполагала, что он смог бы настолько меня разозлить.

Согласна, слабая защита. Но хоть что-то.

Нянька фыркнула. Да, такое объяснение она ожидаемо не проглотила.

— Как давно? Как часто? Как сильно? Отвечай!

Тело понемногу остывало — пламя, ворча, пряталось где-то глубоко внутри, как будто тоже испугалось Нянькиного гнева.

— Я не… не знаю. Не запоминала. Дар как будто всплывает на поверхность и может гореть и гореть, всё тело зудит и ноет. А потом вдруг уходит глубоко-глубоко. Порой не достучаться.

— Дёргается, значит. Неприрученный.

— В мейстерский книгах об этом ни словечка.

— Ещё одна головная боль, — проворчала ворожея. — Мейстерские книги. Трофеи ваши из баронских башен. Даже не вздумай их пока на свет божий вытягивать. А то потом объясняй, откуда в нашей глухомани магические книжки и на кой они малограмотным ворожеям.

Малограмотными мы, правда, не были благодаря как раз Тусенне. Она нас с Вучко, ещё совсем крох, читать и писать выучила. Нянька она нянька и есть. А я с ней вот так… Предательница.

Теперь тело жгло не от магии, а от стыда. Потому что я знала: даже сейчас она от меня не отвернётся, не бросит разбираться со своей глупостью в одиночку. Потому что была мне не только наставницей. Тусенна заменила мне мать.

— Совсем ты из меня луня белоголового сделаешь, — она внезапно обернулась к сеням. — Ивка! Хорош потемкам прятаться. Садись ужинать и вертайся домой. Мать, небось, заждалась уже.

Потом перевела серьёзный взгляд на меня:

— Будем думать, как твоего зверюгу укротить. Это хорошо, что только ты да мы с Ивкой о ней знаем.

* * *

Весь остаток вечера и следующее утро у меня не шёл из головы этот разговор. Это надо же как всё серьёзно, раз Тусенна мне даже как следует разнос не устроила. Неужели боялась, что меня снова захлестнут, переполнят чувства, и я что-нибудь эдакое выкину?..

Хорошо хоть бадья осталась в целости. Водой мы её всё-таки наполнили и искупались. А наутро я собрала в узел несколько залепленных воском пузырьков с настоем чёрного корня и спустилась в город.

До родительского дома можно было добраться в обход, но что-то тянуло пройтись по улицам. Посмотреть или хотя бы услышать от тех, кого встречу по дороге, куда определили гостей.