Прислушиваюсь. То ли кто-то разговаривает, то ли это телек. Одно понятно: они по-любому дома.

Настойчиво продолжаю дубасить по гладкой поверхности, а ураган внутри тем временем начинает набирать обороты.

Щелчок. Дверь открывается – и вот передо мной она… Роуз Онил. Форма стюардессы помята и съехала. Верхние пуговицы на груди расстёгнуты. Волосы распущены, а не собраны в причёску.

Ну точно не одна. Я УБЬЮ ЕГО, КЛЯНУСЬ!

Пока она, в ужасе уставившись на меня, справляется с первым шоком, я оттесняю её плечом и, не дожидаясь приглашения, вхожу.

Сразу иду инспектировать дом. Коридор. Кухня, гостиная…

Значит, в спальне, м*дак? 

– Брукс, – ору на весь дом.

Ещё не хватало увидеть его в её кровати. Боюсь, там он и останется.

Дам ему шанс спуститься на своих двоих...

Опираюсь о стену и пялюсь на свои кроссовки. Дурацкий телек болтает без умолку, и это раздражает.

– Зачем... ты здесь? – голос заметно выдаёт её волнение.

Поднимаю взгляд. С минуту смотрю на девчонку, застывшую посреди гостиной. Пока я метался по дому, как чёртов ревнивый Отелло, она успела привести себя в порядок. Причесалась. Почти по самое горло застегнула пуговицы на груди, расправила форму, но явно смущена, о чём сигнализируют вспыхнувшие румянцем скулы.

– Хорошо провела время во Флориде? – спрашиваю, прищуриваясь.

– Да, – отвечает она без заминки, и я начинаю помимо воли закипать.

Стискиваю зубы, считаю про себя до пяти и только потом задаю следующий вопрос.

– И ГДЕ ОН?

– Кто ОН, Лерой? – косит под идиотку, а сама при этом нервно заламывает руки.

БЛ*ТЬ, КАК ЖЕ ЭТОГО БЕСИТ!

Не сдержавшись, в порыве накрывшего меня гнева, сбиваю с тумбочки телефон и торшер.

– НЕ СТРОЙ ИЗ СЕБЯ ДУРУ! – яростно рычу, надвигаясь на девчонку.

 Роуз отступает назад, но упирается спиной в лестницу.

– Рида здесь нет, если ты... его имеешь ввиду, – бормочет она рассеянно, продолжая трястись.

– КАКОГО ХЕРА ТРУБКУ НЕ ВЗЯЛА? – нависаю над ней, делая ещё один шаг вперёд.

Намереваясь оказаться как можно ближе.

Так, чтобы утонуть в её запахе.

Так, чтобы почувствовать, как часто она дышит.

Так, чтобы ощутить, как дрожит её тело...

– Я же сказала, что он перезвонит, – пищит в ответ и таращится на меня своими бездонными зелёными колодцами.

Я бы душу продал за них, если бы она тогда позволила.

Перезвонит… 

Вспоминаю ту ночь.

Качаю головой и разочарованно усмехаюсь.

– СУКА, БЛ*ТЬ, – зажимаю переносицу, опять проговаривая про себя как мантру «успокойся, Лерой, выдохни!».

Но, к сожалению, мне это ничуть не помогает. Ярость клокочет внутри бурлящей жидкостью, разгоняя по телу смертельную дозу неконтролируемого бешенства.

– СУУУКА ЧЁРТОВА!!

– Пришёл оскорблять? Проваливай! – резко толкает меня в грудь, заставляя опешить.

На лице застыло выражение крайнего недовольства и глубокой обиды. Вздёргивает подбородок, и какое-то время мы смотрим друг на друга в упор. Испепеляя. Уничтожая. Отравляя окружающий нас воздух обоюдной чёрной ненавистью…

– Почему с НИМ? Б**ть, почему? – ору от безысходности. Она, словно серная кислота разъедает мои внутренности, заставляя корчиться от мук.

Он. Она. Вместе. Не отрицает ведь…

С ума схожу от одной только мысли.

В голове шум, а в груди полыхает самый настоящий костёр…

Я так хотел услышать обратное. Так хотел видеть иную реакцию! Так желал, чтобы всё это оказалось ложью, дурацким розыгрышем, моими нелепыми предположениями и доводами…

Глупое сердце гулко колотится под рёбрами. Оно кровоточит и адски болит, практически крича о том, что я до сих пор люблю её… Как бы рьяно не пытался убедить себя в обратном. Как бы не старался забыть. Вычеркнуть. Выдрать с мясом…

Роуз внимательно наблюдает за моими стенаниями, а потом, в какую-то секунду вдруг начинает смеяться.

Поражённый этим странным поведением, хватаю её за плечи и толкаю к стене. Сжимаю трясущимися пальцами тонкую шею и кажется, рассудок покидает меня окончательно. Потому что она всё ещё продолжает хохотать: истерично и вызывающе.

– Дрянь!

– От... отпусти... – беспомощно виснет на моей руке.

– ОН МОЙ ЛУЧШИЙ ДРУГ… – выдыхаю гневно. Прямо ей в лицо.

Зачем она так? Нарочно? Всё ведь началось там, на теплоходе, после нашего неприятного разговора.