В-третьих, не было у меня времени болтать с иным или поддерживать его комплексы. Я присматривалась к ночи и обдумывала, как бы сбежать так, чтобы еще и не повредиться. И платьюшко не запачкать…

Лес поможет.

Иные тем временем закончили, похоже, приготовления и снова встали в круг — вчетвером. Отпили из бурдюка и принялись за свой танец… А я снова невольно засмотрелась на него. Было что-то в этих движениях привлекательное…

— Не двигайся, не разговаривай и не привлекай внимание, — прорычало вдруг сзади тихим инквизиторским голосом так неожиданно и зло, что сердце пропустило удар. — Сейчас я тебя развяжу.

Я, конечно, обрадовалась его появлению. Все проще, чем самой выбираться. Но с какой стати Его Светлейшество мне тыкает?!

Похоже, ректор уже не просто в ведьмином списке. Внутри того списка для него еще один нужен. За один только сегодняшний день столько огорчений! В столицу возил, на мои действия не бесился, по дворцу таскал, с мамой познакомил, о помощи просил… А теперь еще и это!

Между инквизиторами и ведьмами отношения, конечно, непростые, но в этой ситуации наглеть должен кто-то одна.

— Регламент спасения ведьмы не предполагает никакой фамильярности между ней и спасителем, — заявила также тихо и повернула голову, чтобы посмотреть на мужчину. Тот подобрался ко мне слева, так чтобы со стороны иных не было видно, и уже пытался совладать с чужой вязкой, — И осторожней с черными штуковинами — мне они еще нужны.

Осторожней не то слово… Его Светлейшество просто застыло после всех моих слов. И глянуло так, будто вырвет сейчас язык, говорящий подобные дерзости. Я же посмотрела совершенно невозмутимо. Я умею. Как будто объяснять инквизитору, который меня от диких магов спасает, правила вежливости — то, что я делаю каждый день перед ужином. Или даже вместо него.

— Я же тебя… Я же сюда… Мог бы и не приходить вообще! — на грани слышимости.

Хотела я ему посоветовать, чтобы не приходил. И уходил. Куда-нибудь подальше. Я и сама справлюсь. Но посмотрела на нервно подрагивающие пальцы, на шею, настолько напряженную, что вены вздутые и в полумраке можно было рассмотреть. Голос еще этот… Пополам дикой злости и обиды…

И прикусила губу.

Это, конечно, не в ведьминых правилах — жалеть кого-то. Или сожалеть о собственном характере. Но Его Светлейшество на мгновение сделалось жалко. Про второе даже не собираюсь думать.

— С-спасибо, что пришел, — выдавила из себя.

Еще секундочку он раздумывал, не бросить ли меня здесь… Но потом снова начал меня отвязывать. И все бы нормально дальше пошло — увлеченные своими делами иные и не смотрели в нашу сторону — но мы не учли один нюанс. Что ленты, поддавшись пресветлой магии — вот это, кстати, интересно — и отстав от меня, решат вернуться к своим “хозяевам”.

Так что “танец” у тех снова не получился.

Картинка, конечно, та еще

Дикие, от того, что их снова прервали, одичали.

"Ябедничающие" им ленты.

Обиженно растирающая запястья ведьмочка.

Ну и замерший возле ведьмы инквизитор, пойманный на горяченьком…

Только вряд ли придворный художник зарисовал бы эту правдивую сцену. Во дворцах я видела только пафосные картины. Великие бои прошлого — сотня на сотню и клубы дыма, поднимающиеся на ля вверх. Какое-нибудь из Его Величеств в великолепных одеяниях, в развевающемся плаще и мечом наперевес, скачущий верхом навстречу врагам. Или вот как сейчас.

Его Светлейшество, раскинувший руи и развернувший пресветлую магию во всю мощь, что аж вспыхнуло повсюду и бахнуло.

Уж не знаю, какой у него был план прежде. Может хотел снова отправить меня прочь — а потом развлечься с иными самостоятельно. Может понаблюдать за магами, как я наблюдала… Чужая незнакомая магия всегда завораживает. Всегда подсказывает возможности, о которых ты не думал прежде. Ни одна община не откажется от новых знаний — даже если эти знания несут отбившиеся от общины маги, которые очень хотят вас убить.

Особенно если они.

Но что бы ректор ни думал прежде, сейчас решил бить на поражение. Оно и понятно — иные за своей спиной не будут оставлять разъяренных ведьму и инквизитора.

Ох. Я действительно мысленно поставила нас… в связке?

— Ай! — вскрикнула, когда меня снова чуть не задела лента.

— Хр-р, — захрипел Страшный, когда его прошило пресветлым сиянием.

— Уничтош-шу… — прошипел Лохматый, нападая одновременно с дубиной и “душилкой” — знакомой мне гадостью, которую он сначала ссыпал в ладонь из напоясного мешочка, а потом щедро распылил по воздуху.