…кстати, где-то мелькало, что инквизиторов раньше было столько же, сколько ведьм. А как нас изводить начали — так все меньше мальчиков с силой Света рождается. Луна наказывает, наверное…

Что-то было в этой мысли. Что-то важное. Но додумать не додумала. Потому что дошла до двери, ведущей из спальни, распахнула её, и уставилась на потягивающегося на кушетке Агрэ. Заспанного и недовольного.

Та-ак.

Это я здесь недовольна! А не ты!

— Даже не собираюсь молчать по поводу этого вопиющего… всего! — прошипела вместо приветствия.

— Не представляете, как я рад, — буркнул ректор и потер щеки, — Лучше уж говорите гадости, а не делайте их исподтишка

Я?! Гадости?!

— Вы меня опоили! — я так возмущена была, что почти потеряла контроль. Недопустимо такое — тем более, что ректор выглядел более чем спокойным.

Пусть и недовольным.

Но спокойным!

А инквизитор не имеет права быть спокойней ведьмы!

— Вы меня тоже опоили, — пожал плечами этот… белобрысый!

— Недоказуемо!

— Ещё как доказуемо. Я может не сразу почувствовал, но когда действие вашего «чая» начало сходить на нет…

— Раз я не видела — значит не было, — отрезала. — А вот то, что сама в обморок упала — факт.

Наконец и его проняло.

— Кто же знал что настойка в такую реакцию войдёт с травами, — он насупился и встал. Одетый в одну рубашку и брюки. Босой. Домашний какой-то…

Фу!

— То есть вы не отпираетесь? — прищурилась, чувствуя разворачивающуюся Тьму внутри.

— Вы тоже? — глянул на меня не менее раздраженно.

Мы бы устроили поединок взглядов, вот только в дверь покоев постучали. И раздалось приглушенное:

— Ваше Светлейшество, завтрак.

Раненько он завтракает. Тоже на рассвете привык вставать? И чего досадливо морщится?

А, понятно. Это он из-за моего присутствия морщится.

— Наставница Шетти, вы не могли бы подождать в спальне, пока здесь накроют? — сказал тихо и вполне миролюбивым тоном. Чтобы я, значит, подобрела и последовала его просьбе.

А во мне еще темнее волна поднялась.

Конечно, я сама рассуждала о том же… Ну, что видеть нас вместе поутру не стоит. Никому. И про репутацию думала. И про “не пара”. Но сейчас было обидно, что меня прятаться заставляют. Как будто я не ведьма, а… не понять кто.

Ну ректор… Ну погоди!

Есть решения, после которых у меня появляются сомнения: не много ли я собрала и высушила для Старшей дурман-травы в прошлом обороте? И это было одно из таких решений. Слишком спонтанное, слишком эмоциональное. В общем, когда сам сделал, по собственному почину, сам влип, сам расхлебываешь…

Но это я потом подумала.

А в тот момент просто шагнула к двери, распахнула ее и пригласила опешившего слугу, который держал тяжело груженый поднос, внутрь. Радушно так предложила. Как хозяйка. Будто право имела — и на приглашение, и на нахождение здесь. И на завтрак.

Настолько радушно, что у него едва поднос не выпал.

Зашёл, конечно. Кто же ведьме в такой ситуации откажет. Опустил все плошки, чашки, кастрюльки на столик и, совершенно деревянно и не моргая, вышел вон. Забыв прикрыть за собой дверь.

Я это тоже сама сделала — все равно рядом с дверью стояла.

А потом повернулась к ректору, на лице которого было…

— Ничего не говорите, — предупредила слегка надтреснутым голосом.

Мотнул головой. “Не буду”, вроде. Вот и не надо. Я и сама все знаю. И очень теперь хочу вспомнить заклинание, которое заставит этого слугу забыть всю сцену. А может… попросить инквизитора запереть того пока или клятву молчания взять? Выжечь слуге мозги?

Тьфу, Прияна, ты хоть сама замечаешь, насколько тебя испортило пребывание в этом замке? Думаешь теперь как пресветлые! Ни о чем ты никого просить не будешь. Думай как ведьма!

Что это ты не от эмоций глупость сделала. Ты это специально! Чтобы всяким ректорам неповадно было спаивать милых ведьмочек!

Почему "неповадно" и как это все связано я додумывать не стала. Раз уже предполагается, что я завтракаю с ректором после ночи в его покоях, надо хотя бы поесть.

Желудок был согласен. Вбитые правила вежливости — не очень.

Но хуже впечатление у Его Светлейшества обо мне уже не будет — с самого начала оно не поднималось выше морского дна. Потому я молча прошла к столику, села и взяла горячую еще булочку. И масло. И густые сливки. И…

— Конечно, угощайтесь, — ядовито пробормотал инквизитор, — Ни в чем себе не отказывайте.

Я вскинула одну бровь в его сторону — типа и не пыталась отказать. Я умела вскидывать. И кушать молча тоже умела. Ведьмочки воспитаны не хуже некоторых благородных. И даже показывают это. Иногда.