Поколебавшись, Твин мягко оттолкнула Слая, и тот с недовольным ворчанием рассеял маскировку.

— Ловко! — подметила Восемьдесят Третья. — Пошевеливайтесь уже.

Расправив рубаху, Твин направилась к старшей. Слай, продолжая что-то бурчать под нос, двинулся за ней следом. И вот как у него это получается — злиться, что их так грубо прервали, когда вот-вот решится их судьба?

— Слушай сюда, кузнечики! Раздевайтесь до штанов и повяжите это на пояс, — она небрежно бросила на ближайшую лежанку пучок красных лент.

— Мне это тоже снимать? — Твин стянула мешковатую рубаху, оставшись в нагрудной повязке, схваченной на плечах крест-накрест тонкими ремешками.

— Не, это можешь оставить, чтоб господ не смущать.

— И на том спасибо! — язвительно скривилась она. Сам факт, что на неё в таком виде будут пялиться свободные, мало воодушевлял. Ещё б донага приказали раздеться.

— А это что? — Триста Шестой брезгливо приподнял ленту двумя пальцами.

— Отличительный знак. Ну что, желторотики, готовы?

— Отличительный? — затянув узел на ленте, Слай подозрительно выгнул бровь. — Что-то не понял, там другие будут?

— Сами всё увидите, — раздражённо отмахнулась Восемьдесят Третья. — И давайте веселее, вас уже ждут.

***

Дождь прекратил моросить только к обеду, но небо всё ещё оставалось затянутым серыми тучами. Манеж, служивший сегодня ареной, пока пустовал, лишь в дальнем углу кучковались шестеро с обнажёнными торсами и синими лентами на поясах. Гладиаторы. Ждут своего часа.

Максиан украдкой взглянул на Ровену. С каменным лицом, принцесса не сводила глаз с полупустого манежа, задумчиво перебирая тонкими пальчиками жемчужные бусы. Знакомая безделушка. Кажется, они принадлежали Лисс.

Чуть левее оживлённо шептались дочери Юстиниана. Королева устроилась на мягкой софе рядом с мужем. По обе стороны монаршей четы расселись приглашённые: такие же заядлые игроки, как и сам король. Это они привели своих рабов, и теперь обсуждали между собой размеры ставок.

— Как насчёт по восемьсот на каждую голову? — предложил Далмаций, сморчок сморчком, однако потомственный владелец крупнейшего оружейного цеха в Прибрежье.

— Можно и округлить, — отозвался Гай, глава одной из самых богатых семей столицы. Долговязый и щуплый, с жидкими бесцветными волосами, он чем-то походил на серого палочника, виденного Максианом во время визита в Серебряные Долины. — Чего мелочиться из-за жалких пары сотен.

— Будь по-вашему, — сдался Юстиниан. — Корнут, вы хорошо ознакомились с досье?

— Безусловно, Ваше Величество.

— Прекрасно. Хотелось бы обойтись без досадных неожиданностей. Я, конечно, полагаюсь на своё чутьё, оно у меня довольно острое в этом вопросе, но, судя по недавнему опыту, даже оно способно подвести.

— Не стоит себя винить, Ваше Величество, — заискивающе пролепетал Гай. — Осквернённые весьма непредсказуемые существа. Даже такой искушённый игрок как вы не всегда способен предугадать исход боя.

— В этом-то и весь смысл, — Юстиниан назидательно поднял указательный палец. — Какое же удовольствие в предсказуемости?

Гости с умными физиономиями закивали. Максиан едва сдержал улыбку, умиляясь столь откровенному лицемерию. Интересно, в чём тогда смысл проиграть целый миллион, а потом хладнокровно убить своего единственного чемпиона? Да король ещё более непредсказуем, чем те, кого он так презирает. Возможно, в этом его преимущество, но слишком уж оно всё попахивает безумием.

— Кстати, о предсказуемости, — Юстиниан повернулся к Максиану. — Что насчёт закона, о котором я вам говорил? Насколько мне известно, Корнут давно подготовил всё необходимое.

— Да, Ваше Величество, я уже получил весь пакет документов. Заседание по вашему вопросу назначено на первый месяц зимы.

— Это вы так пошутили? Может, ещё до весны отложить? Куда торопиться, не так ли?

— К сожалению, Сенат слишком загружён вопросами, которые невозможно проигнорировать. К тому же сейчас не самый подходящий момент после того скандала с газетчиками. Наберитесь терпения, Ваше Величество, мне ещё предстоит переговорить с сенаторами с глазу на глаз.

— Я полагаюсь на вас, Максиан. Не забывайте об этом.

«Ещё бы ты не полагался! Сам же прекрасно понимаешь, что шансов у тебя меньше, чем у осквернённых получить свободу. Даже твоё золото для взяток не спасёт. Кто захочет добровольно впустить в свой дом неотёсанных полицаев в грязных сапогах? Закон твой, дорогой Юстиниан, не менее абсурден, чем предлог для его принятия».

— Наконец-то, — Корнут подошёл к ограждению и чуть подался вперёд, обращаясь к начальнику гвардейцев. — Ведите их уже.