Из ворот на противоположной стороне манежа показались новые скорпионы короля. Надзиратель трусцой поспешил им навстречу, меся промокший песок тяжёлыми сапогами.

Максиан с любопытством вглядывался в пока ещё плохо различимые фигуры. Один из рабов, низкорослый и тощий, как бездомный кот, сильно выделялся на фоне остальных. Грудь невольника скрывала узкая повязка. Женщина. Впрочем, ничего удивительного, среди скорпионов их хватает, хотя встречаются они куда реже.

Надзиратель добрался до конца импровизированной арены и теперь торопливо подгонял осквернённых к ложе.

— Корнут, что это за недоразумение? — чванливо поинтересовался король, указав пальцем на рабыню. — Вон там, с левого края.

— Не спешите с выводами, Ваше Величество. Особь весьма примечательная.

Скорпионы остановились в десятке шагов и преклонили колена, не смея поднять глаз на ложу. Юстиниан внимательно изучал своих новых рабов, и на его лице отчётливо читалось глубокое презрение.

— Номер триста шесть! — проголосил Корнут, одним глазом подглядывая в папку с досье.

Один из осквернённых выпрямился во весь рост. Бритоголовый, впрочем, как и остальные, широкоплечий верзила с приплюснутым носом и шрамом над верхней губой.

— В досье указано, он использует скверну как силу. Также на короткое время создаёт вокруг себя защитное поле.

— Недурно! — с хитрой улыбкой прокомментировал Гай. — Интересно посмотреть его в деле.

Король одобрительно кивнул.

— Семидесятый.

Скорпион с довольно симпатичной физиономией и лукавым прищуром глаз неспешно, даже вальяжно, поднялся с колен и с любопытством уставился на присутствующих.

— Какой наглец! — расхохотался Юстиниан. — Не томите, Корнут. Что на этот раз?

— Становится невидимым, Ваше Величество.

— Хм… Полезная способность!

— Девятнадцатый! — Корнут коротко глянул на поднявшегося. — Кожа прочна как доспех. Практически неуязвим.

— Практически? — мигнул король.

— Травмы возможны, но при весьма особых обстоятельствах.

— Хорошо, продолжайте.

— Номер сорок восемь.

Максиан в очередной раз посмотрел на Ровену. Принцесса холодно скользнула по нему взглядом и отвернулась. Пусть злится, со временем поостынет. Пора ей привыкать, что в жизни не всегда всё складывается именно так, как того хотелось бы.

Королева брезгливо фыркнула:

— Ну и уродец!

Привлечённый её реакцией, Максиан обернулся на невольника. Весь в татуировках, лицо походило на оскаленный череп, не до конца сформировавшийся нос и сплошь чёрные глаза вполне гармонично дополняли его образ. Жуткий тип, но доводилось видеть и похуже.

— Чрезвычайно меткий стрелок. Вдобавок, усиливает урон снаряда. Мне кажется, он отлично подходит для сопровождения.

— Не знаю, Корнут, на арене он будет смотреться намного уместнее, — Юстиниан задумчиво пригладил бороду.

— Как вам угодно, Ваше Величество. Пятьдесят девять. Останавливает время. Владеет сокрушительным ударом.

Сердце Максиана глухо ухнуло. Наверное, ослышался. Он пристально посмотрел на девчонку, надеясь убедиться, что это всего лишь разыгравшееся от напряжённых дней воображение.

Воображение оказалось ни при чём. Да что же это?! Седой ведь обещал! Может, это какая-то ошибка? Корнут вполне мог что-то напутать.

Но её лицо… Как же она похожа на Анну! Максиан не мог оторвать глаз от осквернённой, а в груди боролись гнев с отчаянием. Несомненно, это она, его дочь!

В эту минуту он готов был придушить Седого голыми руками. Пёс поганый, чтоб ему пусто было! Как красиво заливал: «Золота припаси — и будет тебе счастье»! А он и рад был уши развесить… Простофиля!

— И наконец, двести восемсем… К-хм… Прошу прощения. Двести восемьдесят седьмой, — Корнут бросил тяжёлый взгляд на скорпиона, словно тот виноват в его оговорке. — Скорость, отличные навыки ближнего боя.

— Замечательно! — Юстиниан вскинул руку, давая знак, что пора начинать. — Время для ставок, господа.

— Пять синих и один красный, — заявил Далмаций.

— Ставлю на четырёх синих и двух красных, — внёс свою лепту Гай. — А что насчёт вас, Ваше Величество?

— Пожалуй, три на три, — поразмыслив, отозвался Юстиниан.

— Интересное решение, — Далмаций слащаво улыбнулся.

Максиану потребовалась вся имеющаяся выдержка, чтобы взять себя в руки и не привлечь к себе излишнего внимания. Всё, к чему он стремился все эти годы, лишилось смысла. Сейчас, на этой «арене», едва очищенной от конского навоза, определится дальнейшая участь его дочери. А ему остаётся молить богов, чтобы её не выбрали в гладиаторы. Возможно, тогда у него ещё будет шанс повлиять на её судьбу.