Элгария развела руками.

— Как проявить чёрный лист, мне неведомо. Эгмет говорил — совместить, соединить. Ты сообразительный, мальчик. Докопаешься. Зови мою внучку, пора прощаться. И помни — если хоть одна слезинка…

Маг молча сглотнул.

***

— Так что же она тебе сказала наедине? — любопытствовала Элге, водя ладошкой от его плеча к груди.

— Оно для того и наедине, не находишь? — фыркал маг, жмурясь от удовольствия. Простые прикосновения обладали удивительной живительной силой, девочка сама не знала, насколько целительны и волшебны её касания. — Ладно, кое-что поведаю: мне обещали оторвать голову, если я сделаю тебе больно.

Девушка наткнулась на мгновенно посерьёзневший аметистовый взгляд, и её тут же уложили себе на грудь, мягко обвили плечи большими ладонями, лба коснулись тёплые губы.

— Вообще-то женщина любит ушами, — проворчала Элге из чистого упрямства.

И её ухо немедленно поцеловали. И ещё раз. И ещё.

— Дикарь, — вздохнула девушка с улыбкой.

— Он самый, — заверил маг. После длинной паузы закончил: — Не сделаю, Эль.

Она тихо выдохнула куда-то ему в ключицу, повозилась, устраиваясь удобнее. Голубой ковёр незабудок живописно обрамлял каштановые пряди мужчины, седая прядь, не пожелавшая ходить, ничуть его не портила. Может, исчезнет после общения с аргутом?..

— Что будем делать с листом? Заклинание надо проявить, привести в этот мир, — нахмурилась она, и Дарриел разгладил морщинку подушечкой пальца.

— Придётся идти по этому пути ещё раз: спросить создателя этого ритуала, твоего родственника Эгмета…как его родовое имя?

— Так сразу и не вспомню. — Поговорить? Опять призывать душу? Сейчас?

Маг погладил напрягшиеся девичьи плечи.

— Не сегодня. Лучше всего на третий день: знаешь, по уму, не каждый день и час годятся для контакта с умершими. Если до этого я не найду способа активировать лист самостоятельно, придётся спрашивать лорда Эгмета. Не бойся, трусишка, тебе не нужно будет присутствовать на таких ритуалах каждый раз, я сам всё сделаю.

— Я и не боюсь, — с жаром уверила девушка. — Надо же, сколько предосторожностей! Интересно, этот кузен бабушки, он знал, что твой отец ищет подобное? Или он опасался королевского возмездия, ведь Тадхен Жестокосердный категорически запретил такое колдовство, и плаха была самой милосердной из всех казней..? Эгмет ведь при Тадхене жил, я верно посчитала? — саму себя задумчиво спросила Элге.

Дарриел вздохнул. Самое время сказать, как велела строгая прабабка, но…

Как воспримет такую правду эта искренняя, такая доверчивая, несмотря на пережитые предательства, девочка? Ему казалось, он успел узнать Элге очень хорошо, но в том-то и дело, что только казалось. Всегда есть что-то ещё, не сразу выходящее на свет, прячущееся до поры до времени. Призрак Элгарии не держал зла лично на него, но Элге — не её прабабка, хотя они похожи и лицом, и чертами характера. Элгария сама, посмеиваясь, признала их сходство, посетовав на такие знакомые порывистость и горячность.

И Сайттенам, и Адорейнам досталось от предыдущего Орсанда немало горя и бед. Если бы видела Элге истинный облик бабушки, перенёсшей…точнее, не перенёсшей пыток в подземельях королевской темницы!.. Это для неё, для чувствительной рыжей травницы, Дарриел создал огненную иллюзию, а его глаза видели другой образ, и лучше бы такое никому никогда не видеть.

Маг постарался дышать глубже и ровнее, прогоняя образовавшийся в груди ком. Это против всего, что видят собственные глаза и чувствует ожившее сердце, но он боялся потерять то крепнущее, но пока ещё хрупкое, неназываемое, что росло между ними. Боялся потерять этот бесконечно ласковый лучистый взгляд цвета летнего мха, озорную улыбку на полных губах, всю её, от рыжей макушки до кончиков пальцев.

Он обязательно скажет, но немного позже.

— Верно, — отозвался Дарриел.

… Папаша как-то вышел на способы впускать в их реальность ту мерзость, воняющую тухлятиной, бьющую отравленными струями жидкости, после которой от человеческой кожи не оставалось ничего… Но искал он, получается, контакта с высшими порождениями, выйти хотел на аргутов.

Любознательному экспериментатору Эгмету повезло — он успел покинуть Калдигерн, но не смог полностью обезопасить прекрасную рыжую кузину и её семью. Как-то ведь Тадхен узнал? Или действовал наугад? Ведь Элгария сумела сохранить тайну чёрного листа, ценой своей жизни и одного из своих сыновей. Зачем вообще этот идиот оставил записи у кузины, а не увёз с собой?!

Маг провёл ладонью по лицу. Надо продумать вопросы лорду Эгмету. Все призраки разные, в преобладающих случаях они спокойно делятся знаниями, но кто знает… И лишь бы тихо было в Шелтаре в эти дни! Так некстати будут вторжения этих существ! Ар высвободился, вскочил на ноги и подхватил на руки Элге.

— Не очень я люблю всякие праздники, но считаю, что у нас есть повод отпраздновать столь важное событие! — бодро объявил он, наблюдая, как расширяются зелёные глаза. — Мы нашли бумагу, за которой я гонялся безумное количество лет; одно это достойно «Багровой ночи» и жаркого, не хуже чем из королевской кухни.

— Ты знаком с королевской кухней? — заинтересовалась Элге, пока Дарриел поднимался с ней на крыльцо.

В ответ он загадочно улыбнулся.

…

На третий день, благоприятный, если такое определение уместно, для вызова призрака, маг отправил девушку копаться в обновлённых аккуратненьких грядках, и вытащил дух кузена Элгарии, о разговоре с которым обещал рассказать во всех подробностях.

Дух оказался бесстрастно-зануден. Не столько отвечал на вопросы, сколько пытался досконально расспрашивать-допрашивать нечаянного слушателя, вот только особым терпением маг не отличался. Не теперь, не в шаге от свободы. Надо заверить мёртвого учёного в самых добрых намерениях? Заверит.